Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Свежевыпавший снег шуршал под полозьями саней и приглушал размеренный топот копыт. Закутавшись в тулуп и прикрыв для тепла ноги овчиной, Анна то перебирала в памяти разговор с Листвяной, то опять вспоминала поучение Нинеи.
– Для жены и для большухи что самое главное? – волхва вроде говорила о том же, что и Аристарх, и Корней с Филимоном, но по-иному, с другой стороны. – Благополучие семейного очага, малого – на одну семью, или большого – на весь род. А для тебя сейчас?
– Ну, забота о роде Лисовинов – это понятно, но только этого мало, – задумчиво протянула Анна. – С нами же сейчас сколько народу связано! И мы от них тоже зависим… Значит, не только о роде думать надо, но о… Обо всем Погорынье, да?
– Умница! – удовлетворенно кивнула Нинея. – Для тебя сейчас, если хочешь знать, твоим родом стало все Погорынье. Да не пугайся ты так, – хмыкнула она, – если сразу все правильно понимаешь, значит, научишься. Ну, сколько-то шишек набьешь, конечно, куда ж без них. Тут важно вовремя понять, что не так сделала, и не упорствовать, а исправить ошибку. А главное – сама себя за ошибки не грызи, на это и без тебя желающие найдутся. «На ошибках учатся» – не пустые слова.
На этот раз – Анна была уверена – она всё решила правильно. И про Алексея тоже.
«Так-то, Анюта: подтолкнули тебя мужи вверх, заставили осознать себя боярыней Погорынской – вот и учись отвечать за всё сама. А уж за детей – в первую очередь. Боярыня ты там или нет – неважно, сейчас самое главное, что ты прежде всего – Мать, а все отроки в крепости – твои дети, тебе их растить и защищать. Даже и от старших мужей, ежели те по своему мужескому разумению да гордости только и могут, что переть напролом, покуда шею не свернут – не себе, так другим. Невместно им, вишь, искать обходные пути, дескать, поперёк воинской чести это. Ну и пусть свою честь холят и лелеют, лишь бы не мешали мне мальчиков моих спасти. Нельзя мне сейчас ошибаться…
А Алексей… «Не лезь, баба!» Вот и не полезу. У меня своих забот полон рот – твоими молитвами, между прочим. В общем, ты там как знаешь, но я отроков на смерть не отдам, хоть ты тресни! И спиной к тебе поворачиваться отныне остерегусь – мало ли какой ещё приказ ты получишь! Ведь ни вчера вечером, ни сегодня, пока собиралась, так и не подошёл, не предупредил… У тебя гордость чешется, а я должна спокойно ждать, пока ты Мишаню под стрелы подставляешь? Обойдёшься! Или, может, ты за этот клятый приказ сам ухватился? Чтобы стравить между собой Ратное и Младшую стражу, а потом добить уцелевших? Полтора десятка мечей – это сила, особенно если её никто не сдерживает. Угу, а меня, значит, бедную сиротинушку, ты потом приголубишь и утешишь… Ишь, разбежался!
…Так, Анюта, побесилась и хватит. Теперь думай: что ты можешь сделать?
Понятно, что сама я Лёхиных «орлов» не остановлю, но как мальчишек от их стрел уберечь, пока не знаю. Ладно, всё равно прежде всего надо Мишаню предупредить. Нинея говорила, Младшая стража со дня на день возвращается, значит, мешкать нельзя – придётся посылать гонца в Княжий погост, чтобы там Мишаню встретил. Причём гонец должен быть надёжный и из Лисовинов: сотника его приказ не красит, но у него на то свои причины есть, а я их достоверно не знаю. Вот и не стану сор из избы выносить, внутри рода разберёмся. Значит…»
Въезжая в ворота крепости, Анна бросила дежурному уряднику:
– Боярича Семёна ко мне. И с ним вместе – отроков купеческого десятка Григория и Леонида.
– Матушка-боярыня! Урядник младшего десятка Семён Лисовин по твоему приказанию прибыл!
– Матушка-боярыня, отрок купеческого десятка Григорий…
– …отрок Леонид по твоему приказанию прибыл!
– Звала, матушка?
– Звала, детушки, звала…
Боярыня смотрела благостно и умиротворённо, хотя сын разглядел-таки в её глазах некоторую толику… нет, не тревоги, но беспокойства. И тут же насторожился.
– Случилось что, матушка?
– А вам того, что было, мало, что ли? – изумилась Анна. – Уже заскучали? Ну, вот и славно…
Сенька, знающий наперечёт все матушкины улыбки, встревожился: уж очень ехидной ему показалась эта. Правда, сказать он ничего не успел.
– Священник наш, отец Михаил, погиб ещё летом, а нового, сами знаете, нам пока не прислали. Поэтому отправляю я вас в Княжий погост, чтобы заказать отцу Симону молебен о благополучном возвращении бояричей Лисовинов и всей Младшей стражи из похода и передать ему наши дары.
Мальчишки переглянулись, перекрестились вслед за боярыней, но промолчали и опять уставились на неё.
– Время нынче неспокойное, не всех ещё беглых холопов ратнинская сотня по лесам выловила, но наставники вас хвалят. Хоть вы и из купеческого десятка, а не из Младшей стражи, но в походе себя показали справными воинами, так что я на вас надеюсь. Старшим у вас назначаю боярича Лисовина.
Сенька порозовел, подтянулся, а Лёнька с Гринькой опять переглянулись и кивнули.
– В Ратном заедете на усадьбу Лисовинов, доложите воеводе, куда и зачем я вас послала. Может, он от себя захочет добавить даров, да и сопровождение вам даст, хотя бы на часть пути. Вы, – Анна указала на старших мальчишек, – сейчас идите к Плаве, получите припасы и соберите, что надо в дорогу, а я пока напишу грамотку для погостного священника да отдам её бояричу Семёну.
– Дозволь идти, боярыня?
Отроки вытянулись и после кивка боярыни вышли, а Анна повернулась к сыну.
– Воевода приказал Алексею и его дружине убить наших отроков – тех, у кого семьи в бунте замешаны.
– Чего? – вытаращился Сенька.
– Молчи! – оборвала она. – Слушай и запоминай. Потом Мишане повторишь всё слово в слово. Значит, так: Корнея кто-то заставляет казнить несколько семей бунтовщиков, у которых сыновья пошли в Младшую стражу. Кто, как, зачем – пока не знаю, Мишаня вернётся – разберёмся…
«Откуда мне всё это известно, да что я об этом безобразии думаю – сейчас неважно. Главное, что Мишане нельзя со своими людьми заходить в Ратное: Алексей своих в засаду сразу за воротами посадит. А уж как они там исхитрятся пройти мимо, да так, чтобы за ними погоню не послали – пусть думают. И у Мишани голова светлая, и взрослые ратники с ним есть – сообразят».
Семён смотрел на мать огромными круглыми глазами, пытаясь уложить в сознании вставшую на дыбы действительность. Не надеясь на память ошеломлённого сына, Анна заставила его два раза повторить то, что надо сказать старшему брату. Напоследок, выйдя из-за стола, подошла к Сеньке и встряхнула его за плечи:
– Никому, слышишь – НИКОМУ! – не говори ни слова! Даже на исповеди! Только Мишане, с глазу на глаз! Для всех остальных – боярыня послала вас с дарами к отцу Симону, заказать молебен о благополучном возвращении сына и всей Младшей стражи из похода. И всё! Деду тем более не говори. Станет бурчать, ругаться, что я из ума выжила – пусть. Не перечь. Для тебя сейчас важно одно: встретить брата и всё передать ему. Понял?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
