Не лучшим, к сожалению, иногда было здесь отношение к детям и подросткам. Директор детского дома А.Н. Миронова, обнаружив в пустующей квартире двух девочек (отец их погиб на фронте, мать попала в больницу), привела одну из них, Лилю, в детскую поликлинику Надолго она там не задержалась: «В 5 часов меня потрясла неожиданная встреча. По забору, шатаясь, идет Лиля — после меня дежурный врач сказал ей, что для нее нет места, а санитарка… выгнала Лилю на улицу». Никакие записки, которые писала А.Н. Миронова в райсовет, ей не помогли — девочка умерла через два дня{661}.
Скорее всего, это было редкостью, да и во «взрослых» поликлиниках не каждый день лежали трупы в коридоpax. Но то, что врачи мало чем могли помочь, сомнению не подлежит. Однако, и эта помощь являлась ценной, когда люди оказывались на дне блокады. Конечно, и здесь, как и везде, какое-либо вознаграждение играло немалую роль — доставались припрятанные лекарства, осмотр проводился более внимательно. Осуждать никого нельзя — многие врачи кормили не только себя, но и других, не имевших источников пропитания, ждавших, что с ними чем-нибудь поделятся. А.Н. Болдырев, попросив сделать ему укол аскорбиновой кислоты, услышал, как врач в ответ «туманно говорил об антисанитарии и трудности сего в условиях поликлиники. — “Вот если бы частным образом”». Приступ негодования охватывает его, он не сдерживается в выражениях: «Грязные хищники! В поликлинике можно купить всё: любой диагноз, бюллетень освобождения от всех видов государственного принуждения, в том числе от военной службы»{662}.
Так ли это было в действительности, сказать трудно. Возможно, здесь пересказываются распространенные слухи, в самом болдыревском дневнике, очень подробном, сведений об этом не найти. Врачи поликлиник, как и другие ленинградцы, испытали на себе все ужасы блокады. Кому-то было легче, кому-то труднее, но голодал почти каждый. Не они виновны в том, что не имелось лекарств, — где их взять? И как осуждать их раздражительность и безразличие — где еще можно увидеть такую бездну горя и как при этом оставаться добрым и мягким? Обслуживание в поликлиниках улучшилось с лета—осени 1942 года. Было запрещено ставить на всех бюллетенях единственный диагноз «дистрофия» — это мешало распознавать другие болезни, требовавшие незамедлительного лечения. Перестали видеть умерших в коридорах и на лестницах поликлиник, немного расширился ассортимент лекарств. Все это, разумеется, было мало похоже на идиллию, но ничто не достигается в одночасье.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Блокада была полностью снята в боях 14—27 января 1944 года во время Ленинградско-Новгородской операции. В стратегических планах на 1944 год она не являлась основной, но была важна тем, что могла стать предпосылкой для разгрома немецких войск, занимавших Белоруссию. Группа армий «Север» насчитывала в это время свыше 700 тысяч человек, имела глубоко эшелонированную оборону, причем наиболее укрепленным являлся участок дороги от Новгорода до Чудова. Главной задачей операции, стоявшей перед Волховским фонтом, было не «выдавливание» 18-й армии на заранее подготовленные позиции, а ее расчленение и ликвидация. Полностью выполнить этот план не удалось, но сама армия понесла тяжелые потери. Как вспоминал К.А. Мерецков, «операцию планировалось провести в три этапа. На первом, продолжительностью в шесть дней, надо было продвинуться на 25 километров и освободить Новгород с окрестностями. На втором этапе мы намеревались в течение четырех дней пройти еще 30 километров и дойти до восточного изгиба русла реки Луга. Третий этап (10 дней, 50 километров) завершал операцию: овладев городом Луга, мы должны были развернуть свои главные силы для действий в Юго-Западном направлении, на Псков и Остров, причем одну армию я собирался перебросить по Чудскому озеру для удара в сторону Тарту. Но этим дело не исчерпывалось. Предусматривался еще четвертый этап наступления, глубиной в 35 километров, рассчитанный на непосредственную подготовку к освобождению прибалтийских республик Всего на операцию нам отвели месяц»{663}.
Наступление должно было проводиться силами трех фронтов — Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского. 14 января 1944 года начались атаки войск Ленинградского фронта с Ораниенбаумского плацдарма. 15 января немцы изгнаны с Пулковских высот, 19 января была взята Воронья гора — важный узел германской обороны. Одновременно 14 января начал операцию Волховский фронт. 19 января был взят Новгород — главная цель фронта на первом этапе сражения. 21 января была освобождена Мга, 24 января — Пушкин, Павловск и еще более сорока населенных пунктов, 26 января — Гатчина и Тосно. 27 января было завершено освобождение Ленинграда от блокады, противника отбросили от города по всему фронту на 65— 100 километров. 29 января советские войска захватили Чудов, в конце января удалось вытеснить немцев из Шимска, Луги и пробиться к Приильменью.
Развитие событий под Ленинградом в январе 1944 года показало, правда, в меньших масштабах, тот сценарий краха группы армий, который столь ярко проявился в западной России в конце июня — начале июля 1944 года. Возможность переброски резервов от одной армии к другой была крайне затруднена вследствие ударов с двух сторон. После взятия Новгорода возникла угроза нарушения тыловых коммуникаций группировки фельдмаршала Г. фон Кюхлера, которая рисковала попасть в «котел». Задачей группы армий стал теперь переход на позиции, которые обеспечили бы долговременную оборону. Такими обычно бывают водные артерии, усиленные дотами, дзотами и защищенные несколькими линиями окопов, минными полями и противотанковыми рвами. Поскольку становившееся все более беспорядочным и неконтролируемым отступление группы армий, теснимой фронтами, начало напоминать картины Московской битвы, Гитлер сместил Г. фон Кюхлера с поста командующего группой армий «Север» и 31 января назначил на него В. Моделя, считавшегося испытанным мастером обороны. Моделю удалось приостановить продвижение советских дивизий по линии Нарва — Псков — Остров. Примечательно, что ему пришлось заниматься тем же самым в Белоруссии после развала здесь германского фронта.
Снятие блокады не сразу сказалось на повседневной жизни Ленинграда. Весной 1944 года прекратились обстрелы города, но раны его залечивались долго и мучительно. Те, кто приехал из эвакуации и обладал зачастую более острым зрением, чем давно привыкшие к разрухе горожане, обнаруживали приметы войны всюду: неотремонтированные здания, кучи кирпича и щебня, рытвины и ямы, «запущенные» улицы, грязь на мостовых, трава на асфальте, грядки и огороды на центральных улицах, несмытые предупредительные надписи на стенах домов. Ремонт проводился в 1944 году чаще всего там, куда возвращались студенты и рабочие, вывезенные в 1941 — 1942 годах из Ленинграда, там, где высились здания, ставшие жемчужиной петербургской архитектуры.
Не были засыпаны и рвы, заблаговременно вырытые на Пискаревском кладбище. Миллион погибших, миллион эвакуированных, из которых далеко не все вернулись домой. Они были лишены ленинградской «прописки», не имели средств, чтобы вернуться обратно из далеких сибирских городов, либо прижились на новых местах и не хотели возвращаться туда, где пришлось пережить «смертное время», где погибли все их родные.
