Отыскалась запропастившаяся Бабуля в ресторанчике «Пари Ля Мур», в котором подавались изысканнейшие блюда нувельфранцузской кухни. Столик уютненького отдельного кабинета украшала двухлитровая бутылка подлинного «Коньяк де Нувель Коньяк» столетней выдержки, урожая 1926 года, снятого век назад на известной планете виноделов Новый Коньяк.
Таинственно отблёскивая в тёплом свете настоящих восковых свечей, настоящее стекло вызывало в памяти ностальгические воспоминания о Прародине, нет-нет да и возникающие у любого потомка землян… Какие ассоциации вызвали стеклянная бутылка и свечи у родившейся под иным солнцем весьма престарелой, почти чёрной кирутианки, не известно; однако на лице у неё, обычно суровом или хмуром, расплывающемся в хитрой ухмылке только тогда, когда намечалось очередное охмурение Покупателей, блуждала расслабленная улыбочка.
Улыбающимся ТАК диагноз один: Витают В Облаках. Катализатор, вызвавший в душе Ба подобную реакцию, сидел напротив и влюблённым взглядом поедал кирутианку. И явился катализатором не кто иной, а «Настоя-а-ащий мужчина! – протянул обалдело Сол. – Вот это номер! Кто б мог поду-умать!». Ага, кивнула не менее обалдевшая Номи. Ещё бы. ОН.
ДЖЕЙМС СТЮАРТ, ПРИНЦ
Джеймс Патрик Хоуни Йонкерс Как-Там-Его-Дальше Стюарт, весьма престарелый патриарх экскалибурской Династии, любимый братишка бывшего короля, любовник бывшей королевы и любимый папашка нынешнего короля, любимый человек бывшей Поющей Жрицы, избравшей своего Принца, проклятой, умершей, но вернувшейся, чтобы Танцевать Для Живых… Милорд Джимми собственной среброгривой персоной!!! И смотрелся причём этот Председатель Совета Директоров трансгалактической мегакорпорации «4xGolgenStars», спонсировавшей экскалибурскую реставрацию, вполне внушительно в компании с высокой и массивной, мягко говоря, кирутианкой.
«Что да то да, – ошалело крутя головой, прокомментировал Бой, – любви все возрасты и биовиды покорны. Век живи, век ищи своего или свою половинку… кем бы она ни оказалась.»
– …конечно же, моя дорогая, я вам поведаю, кто самым наилучшим образом отрекомендовал мне ваш Экипаж. – Говорил тем временем бывший регент и бывший глава реставрационного правительства. – Помните, некоторое время тому назад Высшая Ложа ДиТиДиТи вознамерилась объявить торговую войну небольшому княжеству Бокса, давшему приют потерпевшему крушение кирутианцу, что пытался на древней лоханке проколоться домой, на Бескрайний Лес? Вы заступились тогда, миледи, за боксанского князя Мировладара Восемьдесят Восьмого, и уговорили соплеменниц не карать его за сердоболие, проявленное к уроженцу Киру Тиана мужского пола… Не ведаю, милая моя, по какой причине вы тогда заступились ещё и за соотечественника, позднее благополучно доставленного вашими стараниями на Киру Тиан, но с честнейшим, умнейшим и благороднейшим князем Миро, некогда моим однокашником по Нью-Нью-Оксфорду и сотоварищем по университетской футбольной коман…
«Уходим, малышка, – потянул Бой Номи прочь, – и у них – своя свадьба, своя Ночь На Двоих. Не будем мешать. Хотели бы – и нас пригласили…»
И они ушли тогда. Явившись порадовать Бабушку, они неожиданно сами обрадовались за неё, ещё и как… Им и в головы не могло взбрести, к чему приведёт этот поздний ужин при свечах.
Потом, однажды утром Номи, вместе с прочими товарищами и товарками по команде, с уходом Ба осиротела. И предприняла собственную поисковую операцию, настолько глубоко уйдя в виртуальные миры Сети ОП, как никогда до того раньше не уходила. Едва вернулась. Мозг чуть ли не дымился от перенапряжения, когда она вернулась. С добычей. Номи никому не показала проекцию добытого файла, содержащего запись изображения, сделанную ею с использованием видеодетекторов кибер-гарсона бистро, что находилось в одном из дремлющих городков захолустного Скаггара 4, затерянного едва ли не на противоположном краю ОПределов. Но время от времени «вешала» проекцию в своей каюте, и со светлой завистью наблюдала, как СуперДедушка и СуперБабушка с аппетитом лопают обещанные старофранцузские деликатесы и празднуют свой парный побег на край света.
Выбирать – значит отказываться. Они выбрали уход на пенсию. Отказались от всех близких, отказались от всего, что составляло смысл их долгих и многотрудных жизней, предпочтя остаток пути посвятить исключительно друг дружке… Оказывается, и правоверные Дочери Тиа Хатэ, и чистокровные аристократы в невесть каком поколеньи – одинаково эффективно инфицируются вирусом Любовь. Как самые простые девчонка и мальчишка, свежеиспытавшие прелесть первого поцелуя и впервые очарованные ощущением биения ЕЩЁ ОДНОГО сердца, вторящего в унисон биению твоего собственного.
Ужин Для Двоих никогда не бывает поздним. Даже если суждено ему состояться глубокой ночью старости, а не ранним вечером юности.
А время этой Ночи словно секс – тик-так, тик-так, – приближалось к неизменно наступающему тяжёлыми подошвами Утру.
…Вернувшись в свой собственный номер для новобрачных, в который превратилась каюта Номи, разумы Главной Героини и Героя-Любовника воссоединились с более низшими ипостасями своих сущностей, и, счастливые, очищенные и умиротворённые, решили прикинуться обычными человеками и поспать обычным сном.
Им обоим надо было на некоторое время остаться наедине с собой – даже после самой бурной брачной ночи молодожёнам необходима минутка, чтобы спросить себя: «Ну вот, я и добился (добилась) Цели. Стоила Она (Он) того?..», и себе же дать ответ: «ДА» или «НЕТ», – от содержания которого зависит вся дальнейшая супружеская жизнь…
Засыпая обычным сном, Номи предвкушающе думала о том, что главное уже свершилось, и впереди лишь приятные каждой нормальной женщине нюансики бытия: обручальное кольцо, белоснежная фата и такое же платье, традиционно пышное, а ля платья средневековых принцесс и королев, венчание, запах горящих свечей – божественный запах, запах цветов – запах счастья, и ближе всех – родной запах того, кто отныне, и присно, и во веки веков, и в горе и в радости и в болезни и в днём и в ночи Твой Муж и отец твоих будущих детишек… и брошенный в толпу у церкви букетик (Рода по прозвищу Молния,
лови-и!..), и увитый лентами анг-кар с надписью «Молодожёны» и гремящими консервными банками на проволочках, и фантастический медовый месяц где-нибудь на Новой Новой Венере или Нувель Таити. И Король, который всегда рядом с тобой, отныне Королевой. И ЕГО голова, которую видишь каждое утро, просыпаясь, рядом со своей, и только своей, подушкой. И его руки, которые обнимают только тебя. И его голос, читающий стихи тебе, и только тебе. И его губы, которые целуют только твои губы. И его… ясный пень, что. Только ТВОЙ.
Словом, самое что ни на есть Женское Счастье.
* * *
Пронзительно-отчаянный крик взорвал умиротворённую вселенную Номи на заре.
Кричал Сол…
Он получил свой ответ. Разобрался в собственных чувствах.
В те минуты, когда Номи спала обычным сном – в котором, конечно же, опять властвовал её Принц Солнышко, смешной такой, мягкий и пушистый, на плюшевого мишку похожий, с ним засыпала десятилетней девчушкой Номи, – к Солу пришла Ягодка. Та самая Ещё Одна, за которую он принял было Номи. Но была ею – НЕ Номи. Об этом Бой угрюмо рассказал, когда перестал дрожать и беспомощно озираться. Кричал он, уже проснувшись, и кричал от осознания, разрывающего душу напополам: «ЧТО ЖЕ Я НАТВОРИЛ!!!»
