Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Никто не отважится делать точные прогнозы относительно цены на нефть и газ даже на ближайшие годы. Понятно, что ряд факторов, в том числе связанных с Третьей производственной революцией и диверсификацией энергетики, будут требовать сохранения относительно высоких цен. Но вряд ли это продлится долго. Более того, проведение отмеченных выше финансовых репрессивных мер против банковских спекуляций в сочетании с ограничением эмиссии центральными банками, несомненно, будут действовать понижательно на рост цен на энергоносители. Кроме того, в условиях обострения финансово-экономического кризиса, как показывает практика, первой реакцией становится бегство со спекулятивных рынков, приводящее к обвальному падению цен на энергоносители, металлы и т. п. В общем, по любому мы окончательно перестаем быть хозяевами собственной судьбы и становимся заложниками зыбкой и манипулируемой финансовой конъюнктуры.
8.5. Русский прорывПонятно, что в новых условиях старая экономика, базирующаяся на всенародном присвоении ренты и выжимании последних остатков из накопленного технологического потенциала, больше не работает. Точка невозврата действительно пройдена. Единственный выход в сложившемся положении — это осуществление Третьей производственной революции, причем в варианте гораздо более решительном и бескомпромиссном, чем за рубежом.
По сути, если мы в ближайшее время не начнем Третью производственную революцию, то перед страной замаячит неприятный призрак социальных потрясений. На многие языки мира переведена знаменитая работа российских исследователей А.В. Коротаева, Д.А. Халтуриной, С.В. Кобзевой, Ю.В. Зинькиной «Ловушка на выходе из ловушки? О некоторых особенностях политикодемографической динамики модернизирующихся систем». Широко известны доклады Г.Г. Малинецкого о социальной динамике и не имеющие аналогов в мире методы моделирования политических и социальных потрясений И.Д. Колесина. Все эти работы, построенные на анализе огромного массива эмпирического материала с применением самых современных математических и содержательных методов анализа, показывают, что наибольшие угрозы возникают не там и не тогда, где и когда население длительное время живет плохо, а там, где после достаточно длительного периода неуклонного роста благосостояния и перехода к новым потребительским стандартам, происходит некое, зачастую весьма незначительное снижение доходов и уровня жизни. Несложно заметить, что это, к сожалению, может стать описанием нашего будущего.
В каком-то смысле, как говорил великий русский актер Ролан Быков: «Это очень хорошо, что пока нам плохо». В Соединенных Штатах, Европе, Японии и Китае существует достаточно большое число предприятий и владеющих ими мощных транснациональных групп, относящихся к традиционной, понемногу уходящей экономике. В свое время экономический рывок ФРГ и Японии, а в последующем Китая был связан во многом с тем, что они создавали свой производственный потенциал по сути с нуля. Старого потенциала либо не существовало, либо он был разрушен в ходе военных действий. У нас вместо военных действий были бездумные рыночные реформы и структуроразрушающая приватизация. Поэтому поле для Третьей производственной революции у нас на сегодняшний день в значительной степени расчищено. Ослаблены и группы, которые связывают свое существование с традиционными уходящими технологическими укладами. Вместо этих групп у нас имеются группы рентополучателей различного типа. Но, как показывает история, противодействовать рентополучателям легче, чем монополистическим группам с особыми интересами.
Наконец, у нас, в отличие от большинства стран мира, в силу длительного пренебрежения к образованию и квалификационной подготовке, нет мощных профессиональных групп, которые будут препятствовать Третьей производственной революции. Например, сегодня в Соединенных Штатах в этом направлении уже активно действуют юристы, психоаналитики, офисные работники среднего звена и т. п.
Трудно препятствовать тому, что непонятно, неизвестно и, главное, не воспринимается серьезно на данный момент. А эффект неожиданности, опять же как свидетельствует мировой опыт, при должной воле и последовательности позволяет пройти первую, наиболее критичную фазу технологических преобразований. Что же касается навыков и знаний, необходимых для уверенной работы в рамках Третьей производственной революции, то сегодня уже существует целая гамма соответствующих учебных курсов, практических платформ, методов получения не столько знаний, сколько умений. Ими можно спокойно воспользоваться, и не изобретать велосипед. В крайнем случае, перевести ключевые курсы на русский язык и договориться о возможности проведения практических занятий, опять же на русском. Такая работа в настоящее время активно проводится. Как показывает опыт, ведущие мировые университеты, а также компании-производители роботов, 3D-принтеров, облачных платформ и т. п. охотно идут на это и поддерживают соответствующие инициативы.
Третья производственная революция в России не только возможна, но и весьма вероятна. Более того, осмелимся высказать точку зрения, что она не является каким-то «русским чудом», а представляет собой своего рода производственную необходимость, которую нужно реализовать спокойно, трезво, систематично и дисциплинированно.
Прежде всего нельзя допустить идеологизаци и забалтывания Третьей производственной революции. Необходимо сразу расставить точки над i, и четко отделить ее от различного рода фантазмов, типа создания СССР 2.0 и подобных проектов. Еще совсем древним грекам было известно, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды, и лозунги, подобные приведенному выше, имеют чисто пропагандистский характер, и лишь отвлекают работоспособную, умную и способную к действию часть российского населения от реального дела.
Практический подход к осуществлении Третьей производственной революции требует покончить в первую очередь с «разрухой в головах». Допустимо принятие любых мер, которые заставят людей повернуться лицом к реальности и начать мыслить технологически, а не политически. В конечном счете, отнимающие уйму времени, сил и ресурсов бесплодные дискуссии между левыми и правыми, патриотами и космополитами, либералами и коммунистами, государственниками и анархистами и т. п. носят в России преимущественно чисто политический характер. В обществе же рентополучателей политика сводится к тому, кто и как будет делить ренту, и кто сколько ее получит. При технологическом подходе идеологические ориентации и личностные взгляды на те или иные вопросы истории, философии и других увлекательных наук становятся не более чем личным делом. Единственно важным оказывается вопрос, можешь ли ты что-то сделать практическое, либо способен только получать деньги, как боец идеологического фронта.
Наконец, Третья производственная революция не имеет ничего общего со сверхмобилизационными проектами 30-х годов прошлого века, различного рода «чрезвычайками» или загоном всех в гигантские высокоинтегрированные корпорации, которые будут создавать по единому плану десятки миллионов рабочих мест. Несмотря на то, что подобные проекты заполнили не только Рунет, но и страницы серьезных изданий, надо отдавать себе отчет, что то, что работало когда-то, не сможет работать сегодня. Более того, сам характер Третьей производственной революции предусматривает сочетание максимальной децентрализации, минипроизводств с выходом на гигантские централизованные платформы, носящие преимущественно не организационный, а технологический характер. В рамках Третьей производственной революции, единственным критерием для выбора тех или иных организационных форм или имущественных отношений становится технологическая целесообразность. Политика и идеология в России должны вернуться на свойственное им место, и из королев бала превратиться в служанок технологии и экономики.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
