— Припугнуть его немножко? — заканчивает за нее Карл. — Это я могу, не беспокойся.
— Ты самый-самый, — благодарно улыбаюсь я ему.
— Да без проблем. А теперь я хочу, чтобы ты мне помогла, услуга за услугу.
— Думаю, я знаю, что тебе нужно, — отвечаю я.
Я вижу, как в бар под руку входят Рут и Анна. Это я их сюда пригласила. Ведь меня вчера посетила не одна чудесная мысль.
Увидев Карла, сидящего вместе с нами, Рут бледнеет и испуганно смотрит на меня, сразу догадавшись, зачем я заманила ее в бар. Она обязана рассказать Анне об их отношениях с Карлом, прямо сейчас, как он того и хотел. Бежать некуда. Возможно, это было несколько жестоко с моей стороны, но я знаю — все это к лучшему. Карл и Рут созданы друг для друга, бабушка должна набраться смелости и рассказать об их отношениях всем, в том числе Анне.
При виде сестер Карл теряет дар речи, я замечаю, как у него начинают трястись руки от волнения. При всей его внешней грубоватости, в душе он — очень мягкий человек.
Анна и бровью не ведет, здороваясь с Карлом.
— Здравствуй, Карл, — сухо приветствует его она, — что, Рут наконец-то решила не скрывать ваши отношения?
За ее спиной Рут ахает от удивления.
— Ты правда думала, что сумеешь сохранить это в тайне от меня? — обиженно спрашивает Анна, вскидывая брови. — Если ты еще хоть раз полезешь через эту стену, Карл, тебе точно не поздоровится.
Рут и Карл переглядываются и заливаются нервным смехом.
— Могу я предложить тебе выпить, Анна? — галантно спрашивает Карл.
— Пожалуй, позволю себе немного хереса, благодарю, — отвечает она, усаживаясь за стол.
— Ни в чем себе не отказывайте, — говорит Кэт Карлу и Рут, поднимаясь с места и провожая их к барной стойке. — Всё за счет заведения.
Мы с Анной остаемся сидеть за столиком.
— Как это на тебя не похоже — пить средь бела дня! — восторженно говорю я ей.
— Обычно я не пью, — отвечает она. — Но сегодня — особенный день.
— Почему же? — спрашиваю я.
Она пристально смотрит мне в глаза:
— Я написала Колину письмо.
— Правда? — Эта новость потрясает меня до глубины души. Мне казалось, она никогда его не простит.
— Да. Я много об этом думала, не знаю, смогу ли когда-нибудь до конца простить этого человека, но нужно ведь как-то жить дальше. В наше время эта фраза звучит так заезжено… Но ты понимаешь, что я хочу сказать.
Я тянусь через стол и беру ее хрупкую ладонь в свои руки.
— Конечно, понимаю, — говорю я Анне. — Ты поступила очень великодушно.
— Не глупи, — заливается краской она. — Это ты — настоящее чудо.
— Я? А я тут при чем?
— А кто бы еще стал копаться в истории Тэтти? Ты такая решительная… Вынуждена признать, я у тебя многому научилась. Слишком долго я пряталась в своей раковине, закрываясь от всего нового.
— Даже не знаю, — смущенно бормочу я.
— Это правда, Коко. Ты последовала за зовом сердца, я так тобой восхищаюсь! Какая же ты храбрая, — говорит она.
— Я совсем не храбрая, — возражаю я.
— Очень храбрая, — уверенно отвечает она. — Но я думаю, тебе нужно стать еще чуточку смелее.
— О чем это ты? — Я замечаю в ее глазах лукавый огонек.
— Мне тут Рут все уши прожужжала об одном красавчике по имени Мак…
У меня дух захватывает при одном только упоминании его имени.
— А что с ним такое?
— Сама знаешь, — подмигивает мне она. В этот момент к нам возвращаются Карл, Рут и Кэт с напитками в руках.
— Итак, Коко, что же ты собираешься делать с Джеймсом? Ведь он теперь по ту сторону пролива, — спрашивает Карл. Да, очевидно, Рут уже успела сообщить ему последние новости.
— Такая жалость, — вздыхает Рут. — Вряд ли она проделает столь долгий путь до самой Франции, чтобы с ним поговорить.
— Если честно, — пожимаю плечами я, предвкушая этот особенный момент, — именно это я и собираюсь сделать.
— Что-о-о? — У Рут глаза лезут на лоб от изумления.
— Ты ведь справишься одна с магазином? — спрашиваю я, невозмутимо делая глоток вина и решительно ставя бокал на стол. Затем тянусь за своей сумочкой и достаю из нее лист бумаги.
— Не поверите, — говорю я, наслаждаясь видом их вытянутых от удивления лиц, — но именно так в наше время выглядят авиабилеты. Я просто приезжаю в аэропорт с этой распечаткой, а там меня провожают на борт самолета, который направляется в Париж.
Воцаряется полнейшая тишина. Мне остается лишь наслаждаться произведенным эффектом.
Первой от шока очнулась Кэт. Она начинает хохотать во весь голос.
— Наконец-то, — задыхается от смеха она. — Коко Суон вкусила настоящей жизни, я всегда знала, что ты можешь! Обожаю тебя!
Я довольно усмехаюсь ей в ответ.
— Но Коко… Париж… — На глазах Рут выступают слезы. Париж украл у нее драгоценную дочь, а меня лишил любимой матери.
— Я должна, Рут, — просто отвечаю я, глядя ей в глаза и всем сердцем надеясь, что она все поймет.
— Сара тоже хотела бы, чтобы она поехала, — мягко уговаривает ее Анна.
— Знаю, — бабушка обнимает Карла и нежно улыбается мне. — Знаю.
— Что ж, тогда решено, — поднимаюсь я на ноги. — Мне пора.
— Что? Прямо сейчас? — удивленно выдыхает Кэт, очевидно, испытав новое потрясение.
— Сначала мне нужно кое-кого навестить, — отвечаю я, чувствуя, как краска заливает мои щеки.
— О господи! Она едет к Маку! — вопит Кэт, хлопая в ладоши.
— Молодец, Коко, — хвалит меня Анна. — Скажи ему о своих чувствах. Пригласи на свидание.
— Я не за этим к нему еду, Анна, — твердо отвечаю я.
После этих моих слов мои друзья все как-то поникли.
— Ну же, Коко, — просит Кэт. — Почему бы тебе просто не…
Я резко ее перебиваю:
— Я не стану приглашать Мака Гилмартина ни на какие свидания, — протестую я, прячу билет в сумочку и встаю из-за стола. — Просто поеду и поцелую его, пусть даже и останусь в его памяти шлюхой до конца дней своих.
— Ах, Коко! — восторженно кричит Рут. — В жизни не слышала от тебя таких слов!
Они все заливаются хохотом, а я вызывающе усмехаюсь им в ответ.
— Мак Гилмартин даже не подозревает, что его ждет! — заявляю я и покидаю бар под их свист и громкий смех, которые долго еще звучат в моих ушах.
25
У меня в животе снова начинают порхать бабочки, когда я захлопываю дверцу машины и иду по гравиевой дорожке к уже знакомому дому в Глэкене. С заднего двора доносится лай собак, так что я точно знаю, где сейчас Мак. Надеюсь, он там один, потому как то, что я хочу ему сказать, не предназначено для чьих-то еще ушей. Я захожу за угол и вижу его, окруженного целой сворой тявкающих и скулящих щенков, так же, как и в день нашей первой встречи.
