Вот у них все «по делу», все схвачено жестко:
Мерседесы, коттеджи, наряжены броско.
Прикормив тех, кто сверху, «зеленою травкой»,
За горлянку их держат смертельною хваткой.
Все сегодня для них — Гагры, Ницца и шопы.
Ты же снова в шурфах буквой «зю», кверху ж…
Век пахал — и паши! Что тебе перестройка?
Жизнь летит и летит русской взмыленной тройкой.
[ГЖМ-12. С. 119]
Михаил Дмитриев. О 1990-х
Брошены тропы и вычеркнут след,
Многих уж нет…
Съедены кони без всякой вины
Нету страны…
Мы, как в обломках, как в омуте мы
Погребены.
[ГЖМ-2. С. 342]
Евгений Евтушенко, поэт
Летом 1950 г. будущий поэт работал коллектором в поисково-съемочной партии Рудно-алтайской экспедиции. Начальник партии В. И. Чернов (позже ставший д. г-м-н., профессором МГРИ) описал Евгения Евтушенко в очерке, в книге [Смирн. сб.-96. С. 225]: «Была у него особенность психологического свойства. Ілаза Евгения часто выражали некую задумчивость или рассеянность, вовсе ненужные в нашем деле, не было в этом взгляде той готовности к действию, которая отличает человека дела. Тем не менее я должен отметить для себя и два его бесспорных деловых качества — желание быть исполнительным и здравое критическое отношение к критическим замечаниям по его работе. О своих стихах, как и вообще о поэзии, он никогда не заговаривал, но, если его просили прочитать что-нибудь свое, читал легко и упрашивать его не приходилось».
Продукты
Мы жили, помнится, в то лето
Среди черемух и берёз.
Я был посредственный коллектор,
Но был талантливый завхоз.
От продовольственной проблемы
Я всех других спасал один
И сочинял я не поэмы,
А рафинад и керосин.
И с пожеланьями благими
Субботу каждую меня
Будили две геологини
И водружали на коня.
Тот конь плешивый, худородный,
От утра ветреного мерз.
На нем, голодном, я — голодный,
Покорно плыл в Змеиногорск.
Но с видом доблестным и смелым
Во всем таежнику под стать,
Въезжал я в город. Первым делом
Я хлеба должен был достать.
В то время с хлебом было трудно,
И у ларьков уже с утра
Галдели бабы многолюдно
И рудничная детвора.
Едва-едва тащилась кляча,
Сопя, разбрызгивая грязь,
А я ходил, по-детски клянча,
Врывался, взросло матерясь.
Старанья действовали слабо,
Но все ж, с горением внутри,
В столовой Золотопродснаба
Я добывал буханки три.
Но хлеба нужно было много,
И я за это отвечал.
Я шёл в райком. Я брал на бога.
Я кнутовищем в стол стучал.
Дивились там такому парню:
«Ну и способное дитя!»
И направление в пекарню
Мне секретарь давал, кряхтя.
Как распустившийся громила,
Грозя, что все перетрясу,
Я вырывал еще и мыло,
И вермишель, и колбасу.
Потом я шел и шел тропою.
Я сам навьючен был, как вол,
И в поводу я за собою
Коня навьюченного вел.
Я кашлял, мокрый и продутый.
Дышали звезды над листвой.
Сдавал я мыло и продукты
И падал в сено сам не свой.
Тонули запахи и звуки
И слышал я уже во сне,
Как чьи-то ласковые руки
Шнурки развязывали мне.
[ГЖМ-12. С. 178]
Григорий Кардыш
Монолог бурильщика (отрывок)
Нам от лозунгов громких тоскливо и мутно.
Вы с монтажкой в руках повстречайте хоть раз
После смены ночной долгожданное утро.
В солидоле и шламе стальные троса
Потаскайте хоть час, матерясь и взмокая.
Вот тогда и поймете, как нужно писать.
Грубовато? Что делать — работа такая.
Мы в Крымы приезжаем, как из-за границ.
Мы деньгами сорим — ради них что ль потели?
Подавай шашлыки, и вино, и девиц!
Ну, а деньги, нам деньги, простите, до фени.
Разве стоят они наших грязных трудов?
Разве стоят они, говоря без рисовки,
Наших долгих, постылых, полярных годов,
Что вколочены буром в полярные сопки.
Так-то, брат. Но уехать отсюда… Уволь.
Никакою ценой не измерить все это —
Край, что в душу Вползает к тебе исподволь,
Край надежных ребят и полночных рассветов.
[Там же. С. 254]
Валерий Краснопольский
С Днем геолога, ребята![48]
Думаю, для многих свято
Все, что связано с Землей,
Нашей матерью родной.
Ни правительство, ни Ельцин,
Даже рыночный Освенцим
Не исправит нам привычки —
Не возьмем же мы в кавычки
Все, что найдено и снято,
Что для нас навечно свято
Вместе с жизнью полевой
И мечтою голубой.
Не забыть свои маршруты,
Стланик крепкий, словно путы,
Водопады и каньоны,
Свиты, пачки и разломы,
Штольни, скважины, канавы
И охотничьи забавы,
Жилы с золотом и без
И вокруг огромный лес,
Что зовется здесь тайгою, —
Не покрыть забвенья мглою.
В нас апрельская закваска.
Нету крепче поля связки.
Пусть сейчас мы не нужны.
Но с Землею мы дружны,
Как мифичные Антеи.
Мы сегодня — Прометеи:
Нашу печень рвут на части
Идиоты, что у власти,
Как стервятники-орлята…
С Днем геолога, ребята!
Ни аванса, ни зарплаты
(а на ж… уж заплаты).
(1997 г.)
[ГЖМ-І2. С. 308]
Григорий Кудрин
Оболгана, извращена
Толпой политхамелеонов
Вчера — великая страна,
Сегодня — ад для миллионов.
Настало время для дельцов,
Страной торгующих открыто,
И для вальяжных молодцов
