Глава 1
Физики
Если история достаточно хорошая, то так ли уж важно, чтобы все в ней было правдой?
Нильс Бор
Нильс Бор
Среди дурацких теорий всегда найдется некоторое число согласующихся с экспериментом.
Никогда не выражайся яснее, чем ты думаешь.
Противоположность правильного высказывания — ложное высказывание. Но противоположностью глубокой истины может быть другая глубокая истина.
Бор сдает экзамен
Профессор: Как измерить высоту дома с помощью барометра?
Бор: Нужно подняться с барометром на крышу, спустить барометр вниз на веревке, а затем измерить длину веревки.
П: А можно другим способом, более физичным?
Б: Можно подняться с барометром на крышу и бросить его вниз. Измерив время падения, зная ускорение силы тяжести и пренебрегая сопротивлением воздуха, получим высоту здания.
П: А есть другие способы?
Б: Можно выйти на улицу в солнечный день и измерить высоту барометра и его тени, а также измерить длину тени здания. Затем, решив пропорцию, определить высоту самого здания.
П: А еще?
Б: Есть совсем примитивный способ. Вы поднимаетесь по лестнице, прикладывая барометр к стене и делая отметки по его длине. Сосчитав число этих отметок и умножив его на длину барометра, вы получите высоту здания.
П: А можно еще как-нибудь, не столь примитивно?
Б: Если вы хотите более сложный способ, то привяжите к барометру нить и, раскачивая его, как маятник, определите величину гравитации у основания здания и на его крыше. Если проделать опыт очень тщательно, то из разности между этими значениями, в принципе, можно вычислить высоту здания. Можно также подняться с вашим маятником на крышу и, раскачивая его, вычислить высоту здания по периоду прецессии.
Но среди множества прочих способов решения данной задачи лучшим, пожалуй, с точки зрения студента, является такой: возьмите барометр с собой, найдите управдома и скажите ему: «Господин управдом, у меня есть замечательный барометр. Он ваш, если вы скажете мне высоту этого здания».
В конце экзамена профессор спрашивает у студента, неужели он действительно не знает общепринятого способа решения этой задачи с использованием показаний барометра. Бор отвечает, что знает, но он сыт по горло школой и колледжем, где учителя навязывают ученикам свой способ мышления.
(Рассказано Э. Резерфордом. Источник: ИН [1])
Нильс Бор в Москве. МГУ, 1961 г.
На волне «оттепели» в октябре 1959 г. на комсомольской конференции физфака была выдвинута идея — проводить на факультете ежегодно праздник «Архимед». <…> Праздник состоял из двух основных частей: представления на ступенях физфака и исполнения оперы «Архимед» в Доме культуры МГУ. В 1961 г. в СССР приехал великий Нильс Бор, которому было уже 76 лет. Комсомольцы пригласили его на свой праздник. На ступеньках физфака были поставлены стулья. На них сидели почетные гости: Н. Бор с женой Маргарет, Л. Д. Ландау с женой Корой, Е. М. Лифшиц (он объяснял Бору на английском языке происходящее), И. Е. Тамм и др. <…> В конце этой части праздника Бор попросил слова и кратко приветствовал участников. Ландау перевел: «Никогда не видел столько физиков сразу». Перед началом оперы в ДК толпа студентов, сметая заслоны, ломая двери (потом официально зафиксировали: были сломаны все 12 дверей, ведущих из подвалов МГУ в ДК), ринулась в зал. Бора передавали чуть ли не на руках, за ним — Ландау. <…> Зал в течение нескольких минут, стоя, скандировал: «Нильс Бор! Нильс Бор!» Ландау переводил текст Бору. Смех над каждой остротой раздавался в зале троекратно: первый раз — как реакция на остроту, второй раз — смех Бора, услышавшего от Ландау перевод, третий раз — всплеск смеха в зале в ответ на смех Бора.
Далее о необычных обстоятельствах отъезда Бора из Москвы рассказал профессор А. А. Замятнин. «…Меня удивило то, что среди провожающих, кроме нас, было еще всего 3–4 человека, а из известных физиков — только академик <в 1961 г. еще членкор> (курсив. — Б. Г.) Аркадий Бенедиктович Мигдал. Видимо, другим не позволило приехать столь раннее время. <…> Вдруг диктор объявляет, что рейс на Копенгаген откладывается на несколько часов. <…> За это время сначала куда-то исчез один провожатый, потом другой, и вскоре остались лишь мы с Веней. Мыслимо ли это? Великого физика провожают из Советского Союза кандидат наук и студент! <…> Чтобы помочь гостям скоротать время, мы пошли в кафе пить пиво (тогда в нашей стране пиво, как правило, называлось «Жигулевским»). За этим занятием Бору был задан вопрос: а какое пьют пиво в Дании? И тут мы услышали интереснейшую историю. Нильс Бор ответил:
— Вы даже не представляете себе, какой серьезный вопрос Вы задали. Дело в том, что естественные науки в Дании финансируются пивной фирмой Carlsberg. Поэтому все естественники поддерживают своих благодетелей и пьют только Carlsberg. В свою очередь, другая пивная фирма Tuborg поддерживает гуманитариев и, следовательно, гуманитарии пьют только пиво Tuborg. <…>
— Ну, а как Вам наше пиво?
И вот, что на это ответил великий физик:
— Главное, что не Tuborg».
А. А. Замятнин пишет, что ответ на вопрос, что Бору больше всего запомнилось в Москве, состоял лишь из одного слова: «Архимед».
[Ковалева[3], 2003. С. 90]
Альберт Эйнштейн
В начале научной карьеры Альберта Эйнштейна один журналист спросил госпожу Эйнштейн, что она думает о своем муже. «Мой муж — гений! — сказала госпожа Эйнштейн. — Он умеет делать абсолютно все, кроме денег».
Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет Вселенной я не уверен.
Воображение важнее, чем знание.
Луис Альварес
Как великие ошибались в тесте на простейшую арифметику
В 1959 г. в Киеве состоялась научная конференция, на которой присутствовали В.К. Гейзенберг и Л. Д. Ландау. В. И. Гольданский так описывает сценку в холле гостиницы: «Гейзенберг и Ландау о чем-то тихо говорят, поодаль — группа почтительно любопытствующих. К великим подходит Альварес, поочередно отводит каждого из них в сторону и проводит тест. Он открывает столбиком одно за другим числа: 1000, 40, 1000, 30, 1000, 20, 1000, 10 и просит быстро называть сумму. 1000, 1040, 2040, 2070, 3070, 3090, 4090… Но вместо окончательного итога в 4100 все почему-то мгновенно произносят 5000. На сей раз улов, особенно завидный — и Гейзенберг, и Дау оба ошибаются — и Альварес, довольный, уходит со своей задачкой к другим группам».
