Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
…Между прочим, если верить летописцам, то отдельные конные отряды Тимура могли быть одеты во все красное, черное, желтое или белое. Что это – своего рода «униформа» или контрастная экипировка, позволявшая полководцу отслеживать маневры своих частей на поле боя?
Бой завязала легкая конница, а затем авангард правого крыла эмирской армии безуспешно атаковал сербов – одно из наиболее стойких и дисциплинированных подразделений султанского воинства. Тимур бросил в бой часть своего правого крыла, но сербы продолжали упорно сопротивляться: прижать их к горам и полностью уничтожить никак не удавалось. Это с уважением признал даже сам Тимур, высказавшийся: «А эти оборвыши бьются, как львы!» А вот авангард левого крыла под началом сына Тимура Шахруха сразу добился успеха: «простимулированные» наемники-ордынцы, как и обещали, перешли на сторону противника, тем самым ослабив силы султана почти на четверть. После этого предательского демарша исход битвы стал склоняться в пользу Тамерлана. Великому визирю и Сулейману, командовавшим этим продажным флангом султанской армии, пришлось начать по бездорожью отступление в горы, что привело к сумятице и потерям. Его братья Мухаммед (Мехмед) и Иса со своими отрядами тоже подались назад: первый – на северо-восток, а второй – на юг. Пользуясь моментом, Тимур тут же усилил натиск на сербский фланг Баязида, введя в бой все свое правое крыло. Он пытался отрезать сербов от главных сил, но тем удалось прорваться и соединиться с янычарами в центре. Дожимая врага на его слабых флангах, Тимур бросил в последнюю атаку свой резерв. «Победу дает девятая атака!» – любил наставлять он своих сыновей и эмиров (генералов). Отряды анатолийских беев не стали больше искушать судьбу и предпочли перейти на сторону того, кто показал себя более искусным (и щедрым) в руководстве боем. (По другим данным, анатолийские беи поступили так сразу же после предательства ордынцев.) Поняв, что битва проиграна, сербы последовали примеру Великого визиря с Сулейманом и начали отступать в том же направлении, поскольку дорога позволяла им это делать более или менее организованно. Сипахи тоже не стали дожидаться у моря погоды и кинулись спасаться, благо были верхом. Преимущество тимуридов стало подавляющим и они окружили главные силы турок, сконцентрированные на возвышенности. Все янычары сражались яростно, но были порублены в жестокой сече. Стефан Лазаревич предложил Баязиду Молниеносному спасаться, пока еще не поздно и можно попытаться оторваться от неприятеля, как это уже проделали Великий визирь с Сулейманом, но султан гордо отказался и отчаянно бился с саблей в руке до темноты. Лишь в сумерках османский владыка попытался с горсткой телохранителей прорваться сквозь вражеские ряды, но его конь пал и он попал в плен к Махмуд-хану. Последний доставил его с сыном Мусой к Тамерлану, еще в разгар битвы уединившемуся для своей любимой игры в шахматы.
Потери побежденных колеблются от 15 000 до 40 000, тогда как потери победителей – 15 000 – 25 000 человек. Впрочем, все эти цифры весьма и весьма условны.
Для преследования отступающих турецких войск, которыми командовали Великий визирь и Сулейман, Тамерлан бросил 30 тыс. легкой кавалерии. На пятые сутки небывалой погони (у самих тимуридов в строю осталось всего лишь… 4 тыс. всадников) все было кончено: последние турки были загнаны в прибрежную Брусу (Бурсу). Лишь Сулейман с горсткой телохранителей успел вскочить на борт спешно поднимавшего паруса генуэзского корабля и отойти от берега.
…Между прочим, когда конница Тамерлана под началом его внука Мухаммед-Султана доскакала до Брусы, то оказалось, что вместе с Сулейманом и Великим визирем у нее из-под носа ускользнула и вся войсковая казна Баязида! Великий визирь оказался великим провидцем и еще до начала сражения отправил ее туда «на всякий случай». И тем не менее Тамерлану досталась в Брусе богатейшая добыча: для ее вывоза в Самарканд потребовалось около 200 верблюдов. После этого сама Бруса «благополучно» сгорела.
Христианский мир потрясла невероятная весть – главные силы непобедимого дотоле полководца османского султана Баязида, грозы всех христиан – оказались разбиты в пух и прах Железным Хромцом в знаменитом сражении при Ангоре (Анкаре) в Малой Азии. Более того, сам султан попал к нему в плен. Узнав о поражении Баязида, византийский император Иоанн VII Палеолог отвоевал у его наследников европейское побережье Мраморного моря и Фессалоники. Со всех сторон к победоносному Тамерлану «полетели» поздравительные грамоты («телеграммы»), даже от таких отдаленных от его владений европейских монархов, как французский король Карл VI и король Англии Генрих IV.
…Кстати сказать, Тимур, создавший гигантскую державу, установил дипломатические связи с государствами, в числе которых Китай, Египет, Византия, Франция, Англия, Испания. В 1404 г. в столице его государства – Самарканде побывал посол кастильского короля Руй Гонсалес де Клавихо. Более того, сохранились подлинники писем Тимура французскому королю Карлу VI.
Глава 7
«Не смейся над моим несчастьем…»
Легенда гласит: когда плененного высокомерного турецкого султана привели к беспощадному завоевателю, последний якобы зло рассмеялся. «Не смейся над моим несчастьем, – сказал гордый Баязид. – Бог раздает государства, но он может завтра отнять у тебя то, что дал сегодня». «Я это знаю, – презрительно ответил Тамерлан, – но, увидев твое лицо, я подумал вот о чем. Как видно, Бог ни во что не ставит государства, если он их отдает таким уродливым существам, как мы с тобой: ты – кривой (Баязид был одноглазым), а я – хромой и сухорукий». Именно эту тему обыгрывает в своей картине «Пленение Баязида Тимуром» (1878) Станислав Хлебовский.
…Кстати сказать, рассказывали, что когда истерзанного и измученного пленного Баязида приволокли в шатер Тамерлана, когда тот спокойно играл в любимую игру – в шахматы – со своим сыном. Это было очень присуще непобедимому эмиру – в самые ответственные моменты – прикрываться маской бездействия и притворной небрежности, играя в игру для самых умных, подспудно держа все нити событий в своих руках. За шахматами он обычно продумывал ход дальнейших событий, как военных, так и политические перспективы. Таков был этот, безусловно, одаренный человек-«Война» (Демон Войны).
Существует несколько версий того, как с пленным Баязидом обращались: то ли с почетом, то ли унизительно. Вроде бы поначалу Тамерлан мягко обходился со своим коронованным пленником, но потом переменил милость на гнев и приказал заковать его в тяжелые кандалы. Тамерлан не расставался с Баязидом и приказал носить его повсюду за собой в носилках, заделанных железной решеткой. На самом деле Баязида доставили в лагерь победителя в носилках, оснащенных решеткой. Это породило предание о том, будто бы воинственный Баязид был заключен жестоким Тамерланом в клетку, которую он мог покидать лишь затем, чтобы сыграть роль подставки, когда Тимуру было необходимо сесть на коня. Ему, когда-то самодовольно пообещавшему публично обесчестить гарем своего грозного врага, теперь пришлось наблюдать, как это проделывал над его женами, в том числе с его любимой женой Оливерой, победоносный «Железный Хромец». Таковы превратности Судьбы…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
