Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Вытащили мы тогда весь боекомплект, чтобы не сдетонировал. Я приказал всем отойти подальше. Зарядил другой заряд. Накидал пороха как для стрельбы по «Тигру» и произвел выстрел. И ничего, выбило застрявший снаряд. Все живы остались. А машина тут же пошла в бой.
— Однажды, когда шли по Югославии, произошел такой случай.
Полку была поставлена задача произвести разведку боем. Пошли в атаку. Немцы держались твердо. И одну нашу машину подбили уже в глубине своей обороны. Метрах в восьмистах позади передней линии своих траншей. Перебили гусеницу. Болванкой, выпущенной из противотанкового орудия, заклинило поворотный механизм. Самоходка там и осталась.
Комполка ставит мне такую задачу: ночью пробраться в глубину немецкой обороны и вернуть на исходные и машину, и экипаж.
Взял я ремонтников. Хорошие ребята, боевые, опытные. Пошли вдоль ручья. Кое-как пробрались. Немцы нас не заметили.
Экипаж снял пулеметы, занял круговую оборону и немцев к самоходке не подпускал. Правда, те тоже держали самоходов на прицеле. Чуть только звякнем кувалдой, пули градом по броне.
У меня был хороший механик, туляк, Василий Антипович Хромушкин. Не было таких поломок, которые бы он не устранял. Такой был мастер. И в этот раз наш Василий Антипович не оплошал. Мы постепенно так освоились у немцев в тылу, что стали развлекаться таким манером. Пока работаем наруже, стараемся не шуметь. А когда устанем, залезем за броню, и в это время кто-нибудь пару раз кувалдой ударит по броне. Сразу — гр-р-р-р! — по нашей самоходке. И они свое дело делают, и мы. Но они ж не знают, что экипаж не один, что мы, ремонтники, пришли им помочь.
И вот на рассвете, когда немцы сомлели, мы завели машину, развернулись и пошли назад. Шли без стрельбы. Решили так: первыми огня не открывать, так как наша задача — вывести самоходку. Немцы тоже ни разу не выстрелили. Даже пулемет молчал. Тоже, видать, вздохнули с облегчением.
Василия Антиповича за выполнение этого задания наградили орденом Красного Знамени.
Так и шли мы по Европе. Крушевац, долина реки Моравы, Белград, Нови-Сад, Будапешт, Секешфехервар, Эстергом, Шопрон.
— Был в нашем полку экипаж Паши Бердникова. Хорошие, боевые ребята. Настоящие герои!
Когда мы взяли Владиновац, это в Югославии, Бердников на своей машине вырвался вперед. Ушел километров на восемьдесят. Полк завяз, а он прорвался и пошел с боем дальше и дальше, пока не кончилось горючее в баках. Навалились немцы. Хотели, видимо, взять живым. Но не взяли нашего Пашу Бердникова ни живым, ни мертвым.
Догнали мы его вскоре, видим: стоит самоходка, а кругом столько трупов навалено! Все в воронках. Немецкие танки горят, машины, бронетранспортеры… Побоище было великое.
Наш снаряд тяжелый, 43 килограмма! Калибр хороший — 152 миллиметра. Пушка бьет на 18 километров! И если прямой наводкой, то броню «Тигра» прошивала насквозь. Перед Пашиной самоходкой несколько «Тигров» стоят догорают.
Это было, как я уже сказал, в Югославии, между городами Владиновац и Крушевац.
Экипаж весь цел. Встретили нас. Обнялись. Мы стали расспрашивать. Паша Бердников и говорит: «Что рассказывать? Сами видите».
А у них уже ни горючего, ни снарядов, ни патронов.
— Меня ранило только однажды. И сразу — тяжело. И сразу — отвоевался. Из госпиталя — подчистую, домой, инвалидом.
Перед боем было у меня предчувствие нехорошее.
Мы, помню, продвинулись слишком далеко. Вклинились в их оборону.
Чтобы у противника создалось впечатление, что у нас много сил и они нас не отрезали контратакой, я приказал одному танковому взводу постоянно, туда-сюда, гонять свои «тридцатьчетверки». Может, они разгадали наши маневры, но контратаковать все же не осмелились. Постреливали из минометов. Но дистанцию держали, не сближались. Побаивались.
Мы, офицеры, стояли за танком. Одна мина разорвалась с недолетом, другая с перелетом, третья ударила в танк. Но вреда танку она никакого не принесла. Мы вышли из-за танка. Идем. Идем не спеша. Взвизгнула очередная мина. Я помпотеху вдруг и говорю: «Слушай, это ж моя летит». Отошли мы от танка недалеко совсем, метров пятьдесят-шестьдесят. И правда. Разрыв! — и мне в ногу осколком…
Вот с тех пор теперь и хромаю. И до Берлина не дошел. Всю жизнь жалею…
Глава 19
В Польше
В Польшу наши войска ворвались в результате Белорусской наступательной операции 1944 года. Проводили эту операцию войска 2-го Белорусского фронта: 3, 49, 50-я армии и 4-я воздушная армия. После удачно проведенной Минской операции без всякой оперативной паузы советские войска бросились вперед. В июле началось освобождение Польской земли. В рядах атакующих немецкие укрепления были и польские воины. Но главная освободительная миссия принадлежит советским войскам, русскому солдату. Потому что главная нагрузка легла на его плечи. И самые большие потери понесли русские дивизии.
Гитлер ненавидел Польшу и поляков. В разговоре с Геббельсом он однажды сказал: «На поляков действует только сила. В Польше уже начинается Азия». На высокомерный, экзальтированный польский характер это подействовало сильно: они до сих пор не могут простить эти слова всем немцам. Как всем русским не могут простить смутную историю Катыни. Кстати, по сведениям немецкого историка и публициста Стефана Карнера, опубликованным в книге «Архипелаг ГУПВИ. Плен и интернирование в Советском Союзе», Красная армия за четыре года войны захватила в плен солдат и офицеров 24 национальностей, воевавших против СССР в составе вермахта и СС. Поляки занимают седьмое место, опередив, например, даже итальянцев. Наши наступающие войска захватили польских 60 280 солдат и офицеров, одетых в форму германской армии. Причем почти все они были захвачены на советской территории. Среди плененных было 5 польских генералов. Впечатляет, не правда ли?
Стоит здесь напомнить и еще один эпизод советско-польского боевого братства: когда немецкие дивизии стояли под Москвой, генерал Андерс эвакуировал польские части, экипированные и вооруженные, кстати, Советским Союзом, в Иран для прохождения военного обучения. Как показала дальнейшая история, Андерс так и не вернулся на русский фронт. Через Узбекистан, Иран, Палестину дивизия Андерса была переброшена, уже по приказу англичан, в Италию. И там в мае 1944 года в местечке Монте-Кассино она была уничтожена в одном бою: немцы их расстреляли из нескольких десятков пулеметов в ущелье. Поляки до сих пор, подвыпив русской водки, любят спеть песню: «Червоны маки на Монте-Кассино…» О моих земляках, освобождавших их Сопот, Гдыню, Познань, ни грустных, ни веселых песен благодарные поляки не поют.
В этой главе опубликуются странички из «Польского дневника» бывшего сапера 145-го отдельного автоинженерного батальона Ивана Матвеевича Шведова из поселка Черная Грязь, что неподалеку от деревни Стрелковки — родины Маршала Победы Г.К. Жукова.
— Вислу мы форсировали и начали расширять плацдарм. В то время я был уже помощником командира автоматного взвода. Звание — сержант.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
