– Тогда не надо ее вытаскивать из постели. Я сама могу подняться к ней.
– Хорошо. Только подожди, дай хоть посмотрю на тебя.
Люк отступил на шаг и окинул Андрию оценивающим взглядом. Да так и замер, подперев подбородок сжатым кулаком, не в силах отвести глаз.
– Прекрасна, как никогда! – прошептал он.
– Как же! Я вся растрепалась, пока добралась сюда. И потом…
– Ты просто роскошная женщина! – Он шагнул ближе, положил руки ей на плечи и заглянул в лицо. – Твои глаза, честное слово, стали еще голубее с тех пор, как мы виделись в последний раз.
– Они просто постарели, – мягко улыбнулась она, собираясь с силами. – Люк, я… Даже и не знаю, как сказать об этом.
– Ты о Лейлани, – кивнул он, поняв, насколько ей трудно. – Лейлани была прекрасной женщиной и прекрасной матерью. Мои дочки – это самый бесценный дар, какой только может дать женщина мужчине.
– Они у тебя красавицы. И все очень хорошо понимают. Два прекрасных юных существа. Они совсем, как ты и Лейлани. Я так горевала, это такая потеря для вас.
– Огромная потеря. По счастью, она не очень сильно мучилась. Даже в самом конце. Я привозил лучших врачей со всей Европы. Но они не могли остановить процесс. А Вундербад стал последней отчаянной попыткой хоть что-то сделать. Здесь она была по-настоящему счастлива.
– Швейцария такая красивая страна! Здесь столько снега.
– Слишком много снега, – нахмурился Люк. – Две недели валит без остановки. Повсюду то и дело снежные обвалы.
– Но здесь ведь безопасно?
Он неопределенно пожал плечами.
– Если живешь в Швейцарских Альпах, да еще на горном склоне, а высоко над тобой нависают тысячи тонн снежного наста и многометрового льда, то это всегда опасно. Но хватит говорить о лавинах.
Он взял ее за руку и подвел к камину. Пододвинул широкое кресло поближе к ярко горящим поленьям и ласково пригласил присесть. Сам он, скрестив руки на груди, остался стоять, глядя на нее задумчивым взглядом.
– Мы оба знаем, зачем ты приехала в такую даль.
– Люк, пожалуйста, еще не время…
– Нет, как раз самое время. Все эти годы мы мучили себя, чтобы не причинять боль Лейлани. Господь знает, что я не обидел и волоска на ее прелестной головке. Я любил ее за то, чем она стала для меня, за моих детей, которых она родила. Но лгать себе я не могу, как не могу лгать и тебе. Наши чувства друг к другу – это вечный светильник. Его не в силах погасить ни время, ни расстояние, ни одиночество. Ты пришла ко мне, когда узнала, что она умерла, потому что ты меня любишь так же страстно, как я люблю тебя.
Андрия спрятала лицо в ладони и разрыдалась. Люк потянулся к ней, но в этот момент в комнату вошла Люси.
– Андрия, твоя одежда сушится, а кухарка готовит чай, – оживленно начала она и запнулась, взглянув на Андрию. – Что случилось? Андрия, отчего ты плачешь?
Андрия подняла заплаканное лицо и улыбнулась сквозь слезы:
– Ничего не случилось, моя дорогая. Я просто очень счастлива снова быть с вами.
Люси подошла к Андрии и нежно обняла ее.
– Мы тоже счастливы, что ты с нами. Мы тебя очень любим. Правда, папочка?
Люк с затуманенными от слез глазами молча обнял обеих. Это был проникновенный миг единения душ, и все было понятно без слов.
Наконец Андрия нарушила умиротворенную тишину:
– Теперь мне надо подняться наверх и повидаться с маленькой Лани.
– С маленькой Лани? Как тебе это нравится, Люси? Лани такая же большая, как ты! – улыбаясь, пошутил Люк.
– До меня ей еще расти и расти! – пренебрежительно фыркнула девочка. – Я к тому же более развитая и зрелая! – Люси расправила плечики, с гордостью выставив вперед маленькие, но уже напористо приподнимающие платье грудки.
Андрия и Люк рассмеялись, и они все трое, держась за руки, начали подниматься по лестнице на второй этаж.
По такому радостному случаю Лани, несмотря на простуду, было разрешено закутаться в одеяло и спуститься к ужину вниз. Все уютно расположились за длинным столом в большой столовой с куполообразным потолком.
– Шале просто потрясает, – искренне призналась Андрия, оглядываясь по сторонам.
– Его строил по собственному проекту великий австрийский архитектор Вальтер Шикхаус.
– Шале-ам-Зе… Что это означает?
– Если дословно, то дом на берегу озера. Ты разве не заметила озера? Оно совсем рядом, за холмами. Летом из сада вид просто умопомрачительный.
Кухарка Фрида Мюллер, круглолицая жизнерадостная женщина, получала истинное наслаждение от возни на кухне, свидетельством чему служило удивительное разнообразие вкусных блюд: сосиски, шпигованные салом, печеные яйца, домашней выпечки хлеб, сладкое печенье и пироги с ягодами, вареные, копченые и ливерные колбасы, ветчина, телячьи ножки, говяжьи языки… Сейчас все с трудом доедали жаркое из свинины под густой острой подливой и жаренную ломтиками картошку.
– Это не гавайская кухня, но все равно пальчики оближешь, – проронил Люк, с наслаждением раскуривая сигару.
– У меня просто нет слов, настолько все было вкусно. Если я съем еще кусочек, то наверняка лопну! – И Андрия шутливо погладила свой живот.
– Надо было оставить местечко для фирменного блюда Фриды – торта со взбитыми сливками.
Вдруг свистевший за окнами ветер налетел с такой силой, что дом затрещал и заходил ходуном. Люк резко выпрямился.
– Люк, что это было? – спросила Андрия.
– Очень может быть, что это прелюдия к обвалу снежной лавины.
– Снежная лавина! – воскликнула Лани. – Папочка, я боюсь!
– Не надо бояться, родная. Тем более в этом доме. Он и строился с тем расчетом, чтобы устоять перед любой лавиной. Задняя стена сложена из гранитных камней и выдается вперед клином, так что снег обойдет нас с двух сторон. – Он весело улыбнулся, явно что-то вспомнив. – Андрия, помнишь стену моего отца и как она спасла плантации, когда началось извержение Мауна-Лоа?
– Такое не забывается, Люк.
Несмотря на все его заверения, Андрию все сильнее охватывало беспокойство, потому что дом продолжал скрипеть и содрогаться. Теперь сквозь завывания ветра стали слышны другие звуки, очень похожие на раскаты грома. Чем они становились громче, тем сильнее дрожал и скрипел дом.
Когда от грохота заложило уши, Андрии показалось, что на них на всех парах мчится гигантский паровоз. Звук вселял животный ужас, но быстро начавшись, он так же быстро замолк. Дом перестал ходить ходуном, и наступила оглушающая тишина.
– Кончилось? – спросила Андрия Люка.
