Четыре вида зарядов были размещены во временных складах, сооруженных за линией деревьев. Круглые ядра годились для того, чтобы проделать дыры в палубах и корпусах кораблей. Чугунные ядра, соединенные цепью, предназначались для того, чтобы разнести в щепки рангоут и реи. Крупная картечь использовалась в основном для обстрела противника. Дюжины более мелких ядер забивались в жерло пушки и при выстреле веером накрывали палубу, убивая или раня всех, кто на ней находился. Четвертый, и последний, вид заряда — шрапнель, матерчатый мешок, наполненный зазубренными кусками металла. Мешок разрывался при воспламенении пороха, и острые как бритва куски железа проникали в тело и кости, как горячий нож в масло.
Вариан Сент-Клер, голый по пояс, трудился наряду с другими членами команды. За долгие дни работы под палящим солнцем лицо его приобрело оттенок темной бронзы, отчего зубы казалась еще белее. Мышцы, и так не слабые, стали твердыми, как древесина дуба. Прежде Вариан редко смеялся, а теперь часто заразительно хохотал над собой, над своей неспособностью выполнить ту работу, которая для настоящего моряка — вторая натура. Насколько ловко герцог обращался с мечом и шпагой, настолько же не умел держать в руках абордажный топор, который применялся при ближнем бое, когда не хватало места для передвижения. Когда ему показывали, как пользоваться абордажным крюком, герцог каким-то образом умудрился зацепить им свою собственную штанину и свалился за борт. Однажды, взбираясь по вантам, Сент-Клер окликнул Джульетту, желая показать ей, как ловко он это делает, тут же зацепился за трос и раскачивался вниз головой до тех пор, пока кто-то не сжалился над ним и не снял его оттуда.
Вариан с удовольствием осваивал любую, даже самую черную работу. Полдня он провел с Натаном, который обучал его тонкостям постановки парусов, а когда Ног Келли показывал, как нужно правильно сколачивать лафет пушки, то это Ног выбил себе передний зуб молотком и предоставил Вариану, у которого все зубы остались в целости и сохранности, заканчивать работу. Однажды после обеда герцог даже отправился на охоту с Джонни Боем. И хотя он ободрал себе предплечье, учась стрелять из большого лука, зато потом мог с гордостью протянуть Джульетте свой подарок — кокосовый орех, который ему удалось пронзить в самое сердце.
И Джульетта тоже улыбалась теперь гораздо чаще. Казалось, она начинала улыбаться, едва открыв глаза, обнаружив, что прижимается к большому, крепкому телу Вариана, и заканчивала, засыпая, когда они лежали ночью обнаженные и пресыщенные наслаждением в объятиях друг друга. К сожалению, приходилось считаться с реальностью, которая вмешивалась в их личную жизнь. Джульетта предпочла бы проводить свои дни, плавая в заливе и подолгу занимаясь любовью.
— Пора бы им уже вернуться, — сказала Джульетта Вариану, изучая пустынный горизонт в подзорную трубу. — Прошло почти три недели, а их все нет. Мы установили пушки на берегу, разложили ловушки, построили защитные сооружения. Мы даже научили тебя лазать по деревьям и печь крабов в горячем песке.
Раз в день Джульетта обязательно поднималась на самую высокую наблюдательную площадку на острове. Чаще всего Вариан сопровождал ее при этом, и это означало, что они шли туда или обратно не прямым путем, а делали крюк.
Именно в этот день они поднялись на вершину задолго до заката и сменили двух наблюдателей на час раньше обычного времени. Стоя позади Джульетты, Вариан отвел ее длинные волосы в сторону и поцеловал нежный изгиб шеи.
— Мне кажется, твои братья в состоянии позаботиться о себе. В самом деле я допускаю, что они из тех людей, которые могут повернуться задом к испанцам и бежать перед ними, как зайцы, дразнящие охотничьих собак.
Джульетта опустила подзорную трубу и вздохнула:
— Но прошло целых три недели. Фрегаты, которые мы отправили на разведку, ничего не обнаружили. Ни кораблей моих братьев, ни испанской армады. Никакого движения в проливах, и, честно говоря, отец считает, что некоторые из капитанов могут потерять терпение и уйти.
— Может быть, французские и голландские каперы слишком хорошо потрудились, поэтому вице-король Новой Испании приказал армаде оставаться в порту?
— Может быть, в следующий раз тебе удастся подстрелить кокосовый орех, полный золотых дублонов?
Руки Вариана соскользнули с плеч Джульетты и обхватили ее груди.
— Вы осмеливаетесь насмехаться надо мной, мадам? Над человеком, который в этот самый день рисковал своей жизнью, ловя черепаху, чтобы сегодня на ужин у вас был суп из деликатеса?
Джульетта прижалась к его груди спиной. Под нежными прикосновениями его пальцев ее соски увеличивались и твердели. Ей казалось, что через три недели пламя страсти должно было утихнуть, а чувства — перейти на другой, более спокойный уровень, но — нет. Каждое прикосновение, взгляд, особая улыбка, которую он приберегал, казалось, только для нее, пробуждали в Джульетте целую бурю чувств.
Сейчас она вся пылала и со смехом повалила Вариана на спину. Он лежал на траве, а Джульетта, оседлав его бедра, вытащила его рубаху из штанов, закатала полы под мышки, обнажив мускулистую грудь. Она положила руки на твердые мышцы, чувствуя, как густые волосы на его груди щекочут ее ладони и пальцы, потом провела по его гладкому животу. Расстегнув широкий черный ремень и принимаясь за застежку на панталонах, она внимательно наблюдала за выражением его лица, В первые дни их пребывания на острове Француза Сент-Клер пытался сохранить свою аккуратно подстриженную эспаньолку и тонкие усики, но последние две недели он забросил бритву, и каштановая щетина на его лице стала густой и шелковистой. Он также стал завязывать волосы в хвост и повязывать бандану так, чтобы во время работы пот не попадал в глаза. В просторной белой рубахе, узких замшевых штанах, с загорелой кожей и белозубой улыбкой он совсем перестал походить на герцога.
— Ты не вспоминаешь о своем плюмаже? — тихо пробормотала она, запуская руки в его штаны. Его тело под ней напряглось.
— Я… ах, извини! Боюсь, я тебя не слушал.
Девушка засмеялась и покачала головой, как бы говоря, что вопрос был не такой уж важный. Она хотела снова склониться над ним и продолжать сводить его с ума, когда ее взгляд скользнул по скалистому пику острова Испанца. Между наблюдательными постами на островах, вероятно, было мили три-четыре. Слишком далеко, чтобы расслышать звук сигнального колокола, но достаточно близко, чтобы увидеть белое облачко, сопровождавшее сигнальный выстрел. Джульетта Данте посидела мгновение, выпрямившись, потом схватила свою подзорную трубу и вскочила на ноги.
— Что там? — спросил Вариан. — Что случилось?
— Не знаю. Я пока не могу рассмотреть…
Джульетта проклинала солнце и блеск его лучей, которые преломлялись в подзорной трубе, превращаясь в разноцветные полосы. Сначала это было маленькое пятнышко далеко на юге, терявшееся в волнах, но вскоре она узнала изящные линии «Кристианы». Джеффри Питт вышел на ней три дня назад, чтобы самостоятельно провести разведку вдоль берегов мелких островов.
— Это корабль мистера Питта, он приближается очень быстро.
