Однако в настоящее время Симону требовались силы, чтобы строго смотреть на норовистых членов своего семейства. Если они сейчас догадаются, как он ими гордится, потом ему уже вряд ли удастся держать их под контролем.
Пират Волк решил сосредоточить свое внимание на Вариане Сент-Клере — единственном человеке в каюте, который не шумел, как стая крикливых чаек, и кого он все еще мог терроризировать взглядом своих серебристо-голубых глаз, Герцог наконец позволил Ногу Келли заняться его ранами, хотя от Джульетты не отошел и его рука была все время рядом с ней. При малейшем выражении боли, мелькавшем на ее лице, он ласково сжимал пальцы девушки.
Вспомнив, как он сам лет двадцать пять назад находился в такой же ситуации, легендарный Пират Волк улыбнулся и покачал головой:
— Вам нужно было бежать, когда у вас была такая возможность, ваша светлость.
Вариан посмотрел на него, потом улыбнулся:
— А вы когда-нибудь сожалели о том, чего не сделали?
Симон взглянул на Беллу, весело смеявшуюся рассказам Джонаса и Гейбриела.
— Нет, ни одного мгновения.
— Тогда и мне это подходит.
Через два часа «Железная роза» снялась с якоря и отплыла с первыми лучами рассвета. Натан проложил курс так, что они сначала шли на запад, а потом поворачивали на юг в сторону дома. Вместе с ними двигались три фрегата, которые должны были идти впереди на достаточном расстоянии, чтобы успеть предупредить «Розу», если на их пути появятся какие-нибудь корабли.
Вариан оставил спящую Джульетту и стоял у двери на галерею, наблюдая, как за кормой вдали исчезают два маленьких островка. Бок у него болел, и руку дергало. Закрывая глаза, он мог ощутить каждую рану и царапину, полученную им за последние двадцать четыре часа. С одной стороны, возвращение на Голубиный остров радовало его. Но с другой… Эти двадцать четыре часа были насыщены событиями. И Вариан снова подумал, может ли человек вроде Симона Данте пресытиться такой жизнью, когда каждый день в его жизни — приключение.
Запах пороха и горелой парусины все еще ощущался в каюте. Оглянувшись на Джульетту, герцог вышел на галерею. Ветер развевал его волосы. Вода пенилась в кильватере корабля и разлеталась в воздухе алмазными брызгами.
Рядом с «Железной розой» плыли два дельфина, в чистой прозрачной воде можно было рассмотреть их гибкие, блестящие тела. Время от времени они выскакивали на поверхность, потом снова ныряли в глубину.
Вариану послышался глухой удар у него за спиной. Он обернулся и увидел Джульетту, выбравшуюся на галерею. Она держалась руками за голову и тихо покачивалась в ритме корабельной качки. Герцог кинулся к девушке и обхватил ее за талию.
— Вам дали строгий приказ оставаться в постели, капитан, — сурово нахмурив брови, произнес он.
— Тебя там не было, — прошептала Джульетта. — Я открыла глаза, а тебя нет.
Он нежно прижал ее к себе и почувствовал, как она уткнулась лицом в его плечо.
— Я здесь, с тобой. И буду с тобой столько, сколько ты сама захочешь.
Она подняла лицо, очень медленно, с трудом. Глаза у нее были как стеклянные, зрачки расширены от успокаивающего отвара, который ее заставил выпить Ног Келли. Но она улыбалась:
— Думаю, мне захочется, чтобы вы оба остались со мной.
— Оба?
— Да, вас двое. На самом деле всего вокруг по два.
Нужную дверь мне удалось найти только со второй попытки.
Джульетта попыталась поднять руку и коснуться его щеки, но боль от ран в плече и груди заставила ее передумать. А потом что-то еще привлекло ее внимание, и она посмотрела вперед на восток, где сияло горячее, яркое солнце, обещая ясный день.
— Я вижу два, — тихо прошептала она.
Вариан посмотрел вниз и увидел дельфинов, скользивших бок о бок в воде. Он хотел было сказать, что со зрением у нее уже лучше, когда понял — она смотрит совсем не в воду. Проследив за ее взглядом, Вариан почувствовал, как кровь закипела у него в жилах. Он понял.
— Насколько я помню, это было одним из твоих условий, да? Ты сказала, что согласишься выйти за меня замуж, только когда ты, проснувшись, увидишь на небе два солнца.
Джульетта подняла голову и посмотрела на него с таким удивлением, как будто ему удалось сотворить чудо. Потом глаза ее остановились на его губах, на улыбке, которая под ее взглядом становилась все шире.
— На этот раз не будет никакого принуждения, мадам.
Только чистое и искреннее удовольствие видеть, как вы держите свое слово. И благодарю Бога за это, потому что я уже разговаривал с вашим отцом.
— Да?
— Да, — сказал Вариан и прижал ее руку к своим губам. — Твой отец считает, что мне разумнее было бы жениться на рое шершней. Я уже привык к укусам, сказал я ему. И прежде чем ты спросишь меня об этом, скажу тебе сам: я никогда не буду предлагать тебе жить в Англии. Более того, мне понадобилось всего несколько недель, чтобы понять, насколько счастливее я здесь, плавая с тобой за край света.
— Ты хочешь вместе со мной сражаться с драконами?
— До последнего вздоха, любимая. До самого последнего!
