Джентльмен, ничего не скажешь.
Я разгладил смятую страницу и продолжил чтение.
«…не могу ее понять. Иногда она говорит такие вещи, что мне становится не по себе. Ну, например.
Я спросил ее, почему не приехала Любочка Менделеева с отцом.
— Любочка наказана, — насмешливо ответила Сандра, причесываясь перед большим зеркальным трюмо в спальне.
— Наказана? — удивился я. — За что?
— За недостойное желание стать актрисой.
Я откинулся на подушку.
— Любочка хочет стать актрисой? — переспросил я.
— Какая разница, кем она хочет стать? — ответила Сандра. — Разве желание женщины что-то значит в этой жизни? Женщины должны подчиняться правилам, которые устанавливают для них мужчины.
Я не ответил. По-моему, такая точка зрения называется феминистской.
— А чего хочешь от жизни ты? — спросил я.
— Свободы! — ответила Сандра, не задумываясь. Она засмеялась и сказала:
— Знаешь, это, конечно, ужасно, но я мечтаю о том, чтобы у меня умер какой-нибудь богатый родственник и оставил мне кучу денег.
— У тебя есть богатый родственник? — спросил я.
— В том-то и беда, что нет, — ответила Сандра, продолжая смеяться.
— А если бы у тебя было много денег, ты бы согласилась выйти за Загурского? — спросил я с болезненным любопытством.
— Не говори глупостей, — отрезала Сандра. — Я бы вообще не пошла замуж.
Я поднялся с кровати, подошел к ней и опустился перед Сандрой на колени.
— Ни за кого? — спросил я тихо, беря ее за руку.
Она минуту смотрела мне в глаза, потом ответила очень твердо:
— Ни за кого.
И высвободила руку.
Иногда меня пугает ее независимость.
Впрочем, в наших отношениях это уже ничего не меняет. Я заболел Сандрой, и эта болезнь незаметно перешла в хроническую стадию.
Весь день я думал только об одном: придет она сегодняшней ночью или нет?
Сандра никогда ничего не обещает. Она держит меня целиком в зависимости от своего настроения.
Иногда я вижу ее в городе с матерью и женихом. Загурский выглядит счастливым, генеральша подавленной. Сандра сохраняет обычное непроницаемое выражение лица.
Я все больше пугаюсь мысли о том, что будет завтра.
Свадьба назначена на конец октября. На даче Елагины пробудут до середины августа. Потом вернутся в Петербург, чтобы начать приготовления к свадьбе.
— Как мы будет видеться в Петербурге? — спросил я ее с тоской.
Сандра посмотрела на меня с удивлением:
— Кто тебе сказал, что мы будем видеться и дальше? — спросила она в свою очередь.
Я оторопел:
— Ты хочешь сказать, что наши отношения закончатся с твоим отъездом?
Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза, как на умалишенного.
— Разумеется! Как же иначе?
Я не смог ничего ответить. Только смотрел на нее и молчал.
— Не смотри на меня так, — быстро сказал Сандра и отвернулась.
— Как?
— Как жертвенная овца, — ответила она холодно. — Ты получил то, что хотел.
Я расхохотался. Да, уж… Получил то, что хотел, иначе не скажешь!
Она меня не любит. Я стараюсь привыкнуть к этой мысли, но это трудно.
Иногда я думаю: из-за чего молодая красивая девушка пошла на сближение с женатым мужчиной? Чувства тут не при чем. Тогда что же? Желание поиграть с огнем? Пожалуй, это так.
Мне горько признаться себе в этом, но я стараюсь смотреть правде в глаза.
Сегодня днем снова видел их в городе. Генеральша сделала вид, что меня не заметила, Сандра скользнула мимо равнодушным взглядом, Загурский вежливо дотронулся до шляпы, но глаза его были холодными.
Он первым выскочил из коляски, в которой они приехали, и протянул руку, помогая дамам сойти. Когда Сандра дотронулась до его руки, я отчетливо понял: этому браку не бывать.
Я сделаю все, чтобы он не состоялся.
Я не отдам ее никому.
Я так и сказал ей этой ночью:
— Уедем вместе.
— Что? — рассеянно спросила Сандра. Она перебирала на туалетном столике украшения, забытые Лизой в спешке отъезда.
— Уедем вместе, — повторил я.
Сандра приложила к шее старинный медальон на серебряной цепочке.
— Куда? — спросила она.
— Куда ты захочешь, — ответил я, задыхаясь. Она говорила таким равнодушным тоном, что мне хотелось умереть от отчаяния.
Она обернулась и посмотрела на меня. Покачала перед лицом медальоном и спросила:
— А как же твоя жена?
— Я обеспечу ее и ребенка, — ответил я твердо. Все это я уже обдумал раньше.
Сандра опустила руку и еще минуту задумчиво разглядывала мое лицо.
— У тебя много денег? — спросила она вдруг.
— Много, — ответил я. — Я выполню все твои желания.
— Больше, чем у Владимира Михалыча? — продолжала она, не слушая.
Я молчал.
— Так больше или нет?
— Загурский очень богатый человек, — ответил я через силу.
— Значит, он богаче тебя?
— Да, — признал я тихо.
Сандра пожала плечами.
— Вот видишь! — сказала она и отвернулась.
— Ты не любишь его! — почти закричал я.
Она посмотрела на мое отражение в зеркале.
— И тебя тоже не люблю, — напомнила она.
Я обхватил руками голову и принялся раскачиваться на кровати.
— Перестань, — велела Сандра. — Ты становишься скучен.
Я поймал себя на странном желании. Мне хотелось схватить ее за горло и стиснуть пальцы. Душить ее до тех пор, пока не увижу в глазах страха.
Я схожу с ума!»
17.07.05.
«Идея увезти ее из России становится навязчивой. Однако говорить на эту тему Сандра отказывается. Она не хочет слушать никаких уговоров.
— Что ты можешь мне предложить? — спросила она как-то раз. — Судьбу Анны Карениной? Благодарю, у меня другие желания. Если ты действительно меня любишь, постарайся их исполнить.
— Я сделаю все, как ты хочешь! — пообещал я.
Она подошла ко мне и положила руки на мои плечи.
— Тогда оставь эти разговоры, — сказал она вкрадчиво. — Разве тебе плохо со мной?
— Плохо, — ответил я, не успев подумать.
