— Римляне ждут подкрепления от Второго легиона Августа, который стоит далеко на западе. Если мы теперь атакуем, они не успеют подойти. Это значит, что мы будем сражаться только против Четырнадцатого и Двадцатого легионов. Это бесстрашные воины, храбрые и сильные. И, что еще важнее, дисциплинированные. Помните, что один дисциплинированный солдат стоит десятерых из толпы. Но никогда еще не было у нас такой уверенности в победе, как в битве, что будет завтра или послезавтра. Почему? Мы — бритты, а они — нет!
Снова раздался рев одобрения.
— Потому что нас в десять раз больше, чем может собрать Светоний!
Снова одобрение. Они ловили каждое ее слово. Она видела в их глазах обожание и была счастлива. Оглянувшись по сторонам, она увидела своих дочерей: они стояли обнявшись и улыбались матери.
— Потому что мы живем на этой земле, а они здесь умрут! — воскликнула она.
Она подождала, пока ее армия прекратит свистеть и кричать. Теперь, на пике воодушевления, она могла направить их в битву и хотела, чтобы призыв к храбрости долго звучал в их ушах.
— И последнее, что даст нам победу в борьбе с римлянами. Они поклоняются своему богу мести — Марсу. Он живет в Риме, на священной горе. Римляне думают, что этот бог защитит их и подарит им победу. Но я заручилась помощью самого могущественного бога в небесах и на земле — на нашей стороне будет сам бог Тевтат…
При упоминании самого устрашающего из богов друидов огромная толпа умолкла. У каждого был собственный бог или богиня в стенной нише или даже с собой в походном мешке, но никто из них никогда и не думал связываться с ужасным Тевтатом. Его имя редко упоминалось вслух, лишь друидам разрешалось говорить с ним, и то только перед битвой. Этот бог требовал за свою помощь человеческих жертв. Все знали, что друиды на острове тоже заручились его поддержкой перед битвой с римлянами, но никто не знал, по каким причинам этот бог покинул своих людей.
И теперь Боудика призвала его. Мужчины и женщины смотрели друг на друга с изумлением.
Боудика громко и уверенным голосом произнесла:
— Тевтат явился мне во сне прошлой ночью. Он вошел в палатку и встал в ногах постели. Я попыталась взглянуть в его лицо, но оно было столь ужасно, что я закрыла глаза. Однако услышала его голос в своей голове, и он был подобен раскатам грома. Он сказал мне: «Королева Британния, я позволил римлянам убить всех моих друидов, потому что они были бесполезны. Мне нужно, чтобы на моей земле жили сильные люди. Я поддержу лишь тех, кто достоин моей помощи. Они уничтожат всех римлян, и после этой битвы ни один из них не посмеет ступить на нашу священную землю». Затем он растворился в облаке дыма. Такое обещание дал бог Тевтат мне и вам, всем бриттам: когда мы вступим в битву с римлянами, он будет видеть, насколько храбро и достойно вы сражаетесь, и он требует, чтобы вы слушались моих приказов. Тогда и только тогда вы будете под защитой бога, который выступит против римского Мара и победит его.
Все страхи, появившиеся при упоминании имени страшного бога, словно испарились, и бритты заревели в восторге. Они свистели, кричали, их боевые кличи звенели в воздухе, а мечи и копья готовы были достать облака. Открыв фляжки, воины пили и обнимались.
Боудика повернулась и направилась к своим дочерям. Она улыбнулась и обняла их.
— Скоро мы будем наконец отомщены. Память о той боли, что причинили вам эти чудовища, уйдет навсегда.
В лагере у Римской дороги
После напутственной речи своего командующего легионеры отправились на отдых, не сомневаясь в будущей победе. Солдаты радовались и хвалили Светония Паулина. Он сказал хорошую, воодушевляющую речь, и воины перед грядущим сражением ощутили уверенность. Ночь прошла спокойно, скоро люди должны были проснуться отдохнувшими и полными сил. И Фабий теперь не знал, как доложить о вести, принесенной гонцом: положение становилось столь опасными, что грозило гибелью всему лагерю. А это означало не только проигрыш грядущей битвы, но и несчастье для империи. Как часто говорил Светоний, удавшееся восстание, словно лесной огонь, перекидывается с провинции на провинцию. Но командующему необходимо было знать все.
Молодой человек колебался, прикидывая, как сообщить новость. Он огляделся. Сотни кожаных палаток, подобно грибам, стояли на полях и холмах, все тщательно охранялось, последний часовой должен был смениться за два часа до восхода солнца, чтобы тоже отдохнуть. Люди находились в своих палатках, во сне рыгая и кашляя. Скоро им придется выйти, чтобы опорожнить кишечник, и обычно они делали это в специальные ямы близ лагеря. Но с тех пор как командующий приказал осквернять местность, они ходили под охраной стражи к ручьям и рощам. Это, казалось, срабатывало. Шпионы уже сообщали, что армия Боадицеи охвачена яростью и готова ринуться к лагерю римлян.
Но все это не так беспокоило Фабия в то утро. Теперь его сильно волновала вероятность поражения. Армия, которая встретится теперь с бриттами, будет, похоже, куда меньше, чем предполагал его командующий. Что было еще хуже, — когда весть о грядущем сражении с королевой Боадицеей и бриттами пронеслась по лагерю, жители разграбленных городов разбежались по лесам, словно крысы в панике. Когда Светоний только вернулся с запада и готовился подавить новое восстание, он был уверен, что сможет собрать на поле боя пятьдесят тысяч солдат. А ведь он был уверен, что соберет еще тысяч двадцать из числа жителей городов, которые разорила Боадицея, но эти трусы как раз и сбежали. Так что сообщить о полученном известии значило бы только прибавить командующему проблем.
Приготовившись ко всему, Фабий подошел к палатке и кивнул страже. Те дали ему дорогу. Войдя в шатер, Фабий увидел, что Светоний уже умывается.
Взяв полотенце и увидев на лице Фабия смятение, Светоний приказал:
— Рассказывай.
— Префект Второго легиона Августа Поений Постум прислал гонца. Он сообщает, что не подчинится вашему приказу, и сожалеет, что не может прислать легион.
Фабий внутренне напрягся.
— Почему? — тихо спросил Светоний.
— Потому что, как говорит гонец, его окружает племя дуротригов и он должен охранять свой форт. Он говорит, что его людям придется пройти почти две сотни миль по враждебной территории и что, пока он до нас доберется, его потери будут слишком большими.
Фабий замолчал. Но Светоний, слишком хорошо зная своего друга и помощника, снова тихо спросил:
— Это ведь еще не все, не правда ли?
Фабий кивнул:
— Он добавил, что командующий должен суметь сам победить женщину, не рискуя Легионом Августа.
Светоний тяжело опустился в кресло. Фабий, затаив дыхание, не знал, стоит ли оставаться в палатке, но ждал.
Глубоко вздохнув, Светоний успокоился и встал. Он направился к своим доспехам и оружию, вытащил меч и передал его Фабию:
— Пошли вестника обратно с этим мечом. Пусть передаст префекту, что он должен отныне хранить этот меч. Если он услышит, что Светоний проиграл битву с Боадицеей, то он должен будет найти ее армию, дать сражение и этим мечом убить ее. Однако если префект услышит, что победил Светоний, то он должен будет покончить с собой этим мечом перед всей армией. Пусть скажет ему, что это будет цена за отказ подчиниться приказу и плата за трусость. Иди!
