Пианфар покинула отсек и на минуту остановилась возле комнаты Шур, которую. Хилфи и Герен снова устраивали в постели.
— Чертовы иглы, — пожаловалась Шур.
— Да, иглы. И если ты опять все сорвешь, я с тобой сама поговорю.
— Сообщение Золотозубого.
— Ничего не понять, как всегда. — (Хэрел и Хилфи бросили взгляд в её сторону.) — Не знаю, что он затеял. — (Они ни за что не стали бы рассказывать Шур о Джике и его товарищах, оберегая её от плохих новостей.) — Лежи спокойно, ладно?
— Куда он направился?
— Он думает, что полетит на Центральную. Так же как и мы. Там, похоже, соберется славная компания.
— Мы?
— О да. Можешь быть уверена, кузина. Мы там обязательно будем.
Шур прищурилась и посмотрела на Герен, которая прилаживала её трубки:
— Капитан ведь чего-то недоговаривает, да? Герен крепко сжала губы и ничего не ответила.
— Заговор, — пробурчала Шур. И в изнеможении закрыла глаза.
— Она молодец, — сказала Пианфар так, чтобы Шур её слышала.
— Да, — согласилась Герен.
Пианфар немного постояла, думая о трех членах своего экипажа. Шур, Герен, Хилфи. Ни одна из них не осталась такой, как прежде, кроме, может быть, Шур. Герен стала более спокойной, сдержанной, деликатной, казалось, она старается скрыть свою жизнерадостность, но это была всего лишь маска. Шур Понимала это, она знала, что внутри молчаливой Герен по-прежнему кипит ярость, желание схватиться за нож. Теперь Герен улыбалась только ртом, её глаза оставались серьёзными. А Хилфи? Хилфи была как натянутая стрела. Не было прежней веселой, беззаботной и юной Хилфи. Она больше не была юной. Хилфи стала умной, проницательной, по её глазам было видно, что она о чём-то подолгу размышляет, но она ни с кем этим не делилась. О чём она думала? О темноте или свете натриевых ламп? И уже никакая ванна не могла смыть с неё запах аммиака и крови.
Но Хилфи спокойно сидела и прислушивалась, как Пианфар разговаривает с кифами, так же как и мучительно переживающая за сестру Герен ничем не выдавала своего беспокойства. И Тирен, которая, так же как и Хэрел, всегда была на месте и всегда знала, что делать.
Тулли, сидящий вместе со всеми в тёмном зале, Тулли, спокойно отвечающий на вопросы кифа. Ким, который ни разу не сорвался. Два самца, которые держали себя в руках и спокойно ждали приказа своего капитана. Экипаж. Её экипаж. Лучший. Их «Гордость». То, чего кифам не видать никогда.
— Вот так, — сказала, подводя итог, Пианфар и пошла по коридору.
Конец
