Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Тревожно в городе. Холодно. Не обходится и ночи, чтобы стража не обнаруживала труп с перерезанным горлом, ножом в брюхе или удавкой на шее. Двадцать семь убийств только с начала месяца октября, да еще утопленники, да исчезающие дети… Последних словно ведьмы похищают – все из бедных кварталов, возрастом от пяти до тринадцати лет, мальчики, девочки…
Прошлой неделей на Еврейском острове Святейшая инквизиция воздала одной из проклятых колдуний по заслугам – повариха Роза Анвен была сожжена за богомерзкое колдовство. На толстуху Розу донесли, и донос оказался (вот редкость!) справедливым – мадам Анвен, ни больше ни меньше, варила колдовские декокты, используя черных котов и петухов, торгуя затем этой отравой и утверждая, что нашла секрет привораживающего зелья. За Розой на костер отправился и муж: соучастие.
Жаль, что инквизиция трудится во Франции из рук вон плохо. Умные и настырные братья доминиканского ордена – отличные следователи. Их бы требовалось привлекать не только к делам о колдовстве и ереси, но и к сугубо гражданским расследованиям. Последние же относятся именно к ведомству господина парижского прево, мессира Жана Плуабуша, в помощниках у которого ходит капитан Марсиньи.
«Ан гро до ла капитэн де Марсиньи» – Толстая Задница Капитан Марсиньи. Вот так заглазно именовали верного служаку Его величества Филиппа и горожане и его собственные сержанты. Правда, за глаза. Неповоротлив, медлителен, чересчур флегматичен, вечно устал…
Давным-давно никто не видел, как у капитана загорались глаза при сообщении о нарушении законов королевства и как он, с ретивостью породистой гончей, бросался по следу. А за кем, скажите на милость, бегать, высунув язык? За мальчишками, стащившими булку с лотка? За торговкой, не уплатившей с товара налог в казну? Так с казны и не убудет. Скажете, за убийцами? Да, но как найти, допустим, злодея, перерезавшего третьего дня семью шорника на улице Сен-Люсьен только за ящичек, наполненный монетами – сбережениями хозяина? Свидетелей никаких, следов – тоже, только пять трупов и разгром в доме, будто после отчаянной драки? Ищи-свищи теперь… А как прикажете отыскать негодяя, прикончившего монаха-бенедиктинца и похитившего суму для милостыни прямиком на кладбище Невинноубиенных младенцев? Ночью прошел дождь, любые отпечатки обуви смыло, да и половина Парижа разгуливает в одинаковых башмаках.
Плохо в городе. Что-то грядет. Или чума, или война, или голод. Грядет…
Так думал мессир королевский капитан Марсиньи, тяжело вылезая из седла возле кордегардии Перре, что возле южных ворот города – Фонтенбло. Хотел заглянуть на огонек, хлебнуть вина и немного согреться.
Накликал. Грянуло.
Этих двоих звали одинаково – Гуго. Господа сержанты в синих туниках с нашитыми лилиями. Гуго де ла Сель и Гуго де Кастро. Именно Гуго и Гуго встретили мессира капитана у ворот – мокрые, дрожащие, но почти счастливые.
– Мессир капитан!.. – у де Кастро аж голос срывался. – Дом! Дом на улице Боннель!
– И что «дом»? – низким охрипшим голосом осведомился Марсиньи.
– Мы его нашли, мессир капитан!
– Нашли дом в Париже? Ты, Гуго, наблюдателен, как я посмотрю. Сколько живу в городе, ни одного дома не видел. А ты – вот удивление! – нашел… – Марсиньи не был настроен шутить. Ему было холодно и мокро.
– Нет же, господин капитан! Дом того, кто похищает детей!
* * *
– Пресвятая Дева… Гуго! Быстро беги в церковь Сен-Жан-ан-Грев! Колоти в ворота, кричи, но перебуди всех! Именем, что называется, короля… Пусть святые отцы прибудут немедленно, до рассвета – нельзя, чтобы по городу пошли слухи об… этом. Я передаю дело Святейшей инквизиции. Здесь королевскому суду делать нечего.
Гуго де ла Сель понятливо кивнул и затопал сапожищами вверх по подвальной лестнице, попутно крестясь и бормоча «Славься, Мария».
Марсиньи бессильно опустился на скрипнувший под его тяжестью табурет из буковых реек. В углу громко тошнило второго Гуго, а еще двое сержантов, пришедших вместе с капитаном, стояли ни живы ни мертвы. Было чего пугаться, ой было…
Иисус-Мария, придется немедля писать протокол, докладывать судье, прево, может быть даже сенешалю Парижа! И это еще не конец дела – отцы инквизиторы обязательно затаскают всех, кто побывал в этом доме нынешней ночью в качестве свидетелей, будут докапываться не упустили ли кого из обитателей маленького адского круга на улице Боннель!
Вроде не упустили. И сам мессир Жерар де Бевер, нормандский дворянин, двадцати девяти лет от роду, и его наводящая дрожь матушка, мадам Изабо, и единственный одноглазый слуга захвачены в целости и сохранности, едва ли не прямиком в постелях. Как говорится, тепленькими. Дверь вышибать не пришлось – Изабо де Бевер сама открыла и тотчас начала голосить, что сержанты судебного округа вместо праведных трудов на благо подданных короны беспокоят в неурочный час… И так далее.
Она была огромна, жирна, с белой глянцевой кожей лица, бесчисленными трясущимися подбородками, черным провалом бесформенного рта и разноцветными глазами – правый карий, левый почему-то желто-зеленый. Несомненный знак дьяволовой печати. Мадам Изабо отказалась будить сына, даже когда Марсиньи, преодолев ее громкоголосое сопротивление, спустился в подвал, а беднягу Гуго вытошнило в первый раз. Мальчик мадам Изабо устал, ему нужно много отдыхать! Нарушать человеческий сон за четыре часа до рассвета – это зверство, мессир капитан! Вон из моего дома!
Ее связали, когда мадам попыталась ударить капитана по щеке. Вязали долго, с проклятиями. Потом Гуго пнул ее в лицо подошвой сапога и мадам Изабо притихла. Потом другой Гуго и Мишель Ливаро, обшарив дом, приволокли заспанного мессира де Бевер. Он доселе не может ничего понять. Зовет на помощь ворочающуюся в углу матушку – тушу дьяволицы в желто-серой грязной ночной рубашке.
– Ваши записи? – Марсиньи поднес к лицу вздрагивающего мессира де Бевер толстую тетрадь переплетенных пергаментных листов. Лицо связанного, узкое, тонконосое, с розовыми следами оспы на бледных щеках, осталось безучастным. – Записи, спрашиваю, вы делали, сударь?.. – И вдруг вечно флегматичный Марсиньи сорвался, заорав страшно и низко: – Отвечай, мразь, когда тебя допрашивает капитан королевской стражи!! Ну!!
И кулаком в переносицу. Так, чтобы кровь хлынула густым потоком.
Молчит. Смотрит на бочки. Ничего, святые братья из Сен-Жан-ан-Грев быстро научат молчаливого мессира разговаривать. И, возможно, даже петь. Ох, как он запоет у отцов-доминиканцев! Голосисто!
Капитан бросил увесистую тетрадь на стол, листы перевернулись будто сами собой, открыв одну из последних страниц.
«Удивительный случай, девчонка, помещенная в сухой колодец, продолжает оставаться в живых. Видно, сыграло роль низкое происхождение, дарующее поразительную выносливость. Теперь она не кричит, только подвывает, будто пойманный волчонок».
«…Такая досада – пришлось расстаться с Эстель! Она была самой хорошенькой, продолжая оставаться миловидной посейчас, спустя три дня. Своеобразно миловидной, ибо хранение тела на леднике ненадолго спасает его от прикосновения смерти. Придется немедленно начать бальзамирование. Ее очаровательная головка займет достойное место в сокровищнице. Девчонка из колодца (ее, как выяснилось, зовут Люси) пыталась сбежать – отправил ее в нижний подвал, к животным. Там ей самое место. Маленькая, хитрая, грязная тварь…»
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
