— Подстроено! Магия!
— Чушь! — возмутился Лева. — Только что говорили — фриккен заколдована! Вы же видите, ей и слова не вымолвить! Стоило ей попытаться раскрыть тайну, как сразу бац — и ноутбук испортился!
— Это чары так действуют, чтобы мы отвлеклись! — поддержал его Костя, свирепо глядя на отца.
— Питье… хлбр-бр-быр… питье отравлено, — со свистом и хрипом пробулькала Мэри-Энн вместо своего обычного сварливого отчетливого голоска. — Не пей вина, Гертруда… хр-р-р… Не виноватая я, он сам пришел, пщ-пщ-пщ… Матросский табак, адское зелье… кр-р-ракр… проклятым соком белены… тц-тц-тц… Французские, «Шанель номер пять», ф-ф-ф-фш-ш-ш…
Ноутбук задымился и погас.
Амалия благодарно кивнула Леве с Костей и попятилась от разгоряченного Конрада к плывущему мимо клепаному боку Черного замка.
— Вот видите, прошлого не исправишь… — потерянно произнесла она, и вдруг голос ее окреп. — Но дети будут целы, я их непременно верну, чего бы мне это ни стоило. — Амалия не договорила, резко вскинула руки — и навстречу ей в борту замка послушно спустилась откидная лесенка, как из кареты.
— А замок ее почему слушается? Уж точно неспроста! — не унимался Конрад. — Не она ли ученица Мутабора?
Амалия по-девчоночьи легко взбежала по ступенькам, обернулась и крикнула:
— Прощайте!
Она сделала всего лишь несколько шагов, но теперь ее почти не было видно — тонкий силуэт стремительно удалялся вглубь длинной темной галереи, уходящей во чрево замка, а тот, не останавливаясь, двигался дальше.
— Стой! Вернись, кому говорят! Совсем с ума сошла?! — выдохнул Филин, и через секунду ушастая рябая птица с сердитым уханьем умчалась в ту же галерею. Лесенка начала втягиваться внутрь, складываясь гармошкой.
— Папа, что ты натворил? — напустился на отца Костя.
— Сказано вам, фриккен не виновата! — с трудом сдерживаясь, добавил Лева. — Ее заставили, как и вас.
Конрад-старший схватился за голову.
— Раз так, я должен быть рядом с ними! — трагически провозгласил он. — Филин! Фриккен! Подождите! — И, не оглянувшись на сына, Конрад несколько тяжеловесным, но сильным рывком взметнул свое тело вверх — и вовремя, потому что, как только он скрылся в галерее, лесенка исчезла, дверца захлопнулась и вместо нее опять плыл мимо блестящий, будто жиром смазанный, бок замка.
Заполучив Амалию, волшебника и дракона, Черный замок ускорил ход — пронесся мимо Левы с Костей, всей своей тушей пробил противоположную стену и исчез в глубине гостиной. Мальчики едва успели выскочить в коридор — туда, где висела картина, — и вовремя, потому что в гостиной поднялся столб пыли, затрещало, загрохотало и посыпалось, а свечи на столе полыхнули и погасли.
Не дожидаясь, пока улягутся шум и пыль, Костя, перепрыгивая обломки мебели, полез внутрь, в темноту.
— Берегись! — предостерег его Лева.
Костя вытащил из-под рухнувшего столика что-то плоское, темное и прищелкнул языком:
— Инго расстроится!
Спекшаяся лепешка из пластика, винтиков и проводков — вот и все, что осталось от бедолаги Мэри-Энн. Костя положил ее на кучу обломков.
Задержав дыхание, дракончик, который отменно видел в темноте, пробрался к противоположной стене и обнаружил там лишь зияющую дыру в клочьях штофных обоев. Костя сунул в дыру нос и растерянно сообщил:
— Исчез… Там соседняя комната и все.
Тут только до Кости в полной мере дошло, что замок исчез вместе со всеми, кто попал к нему внутрь. С Маргаритой. С Филином. С папой. С Инго и Лизкой. С Амалией, наконец!
— Упустили! — взвыл Костя. — Левка, ну что же мы стоим! Надо догонять!
— Как догонять? Поезд он тебе или автобус? — Лева, насупившись, обвел руками разгромленную гостиную, а потом повернулся к картине и присвистнул.
Ни короля, ни королевы, ни корзины с яблоками, ни книжных полок в золоченой раме больше не было. Только густая непроглядная тьма — будто кто-то накрасил малярной кистью бессмысленный черный прямоугольник.
После гула и грохота Черного замка Леве показалось было, что во дворца воцарилась тишина. Он тряхнул головой и понял, что ошибся. Зловеще трещали стены, все еще сыпалась штукатурка, раз или два дворец ощутимо встряхнуло.
— Скорее! — Костя тянул Леву за собой и перебирал ногами, как застоявшийся скаковой конь.
— Погоди, — твердо сказал паж ее высочества и Хранитель Петербурга. — Не бросать же Радинглен на произвол судьбы. — Лева протер запорошенные штукатуркой очки и задумался.
Нельзя, чтобы Бабушка узнала, что стряслось — она и так вернулась из больницы как тень, а это ее доконает.
И тем более нельзя, чтобы во дворце опять началась паника, которую еле удалось успокоить, когда совсем недавно солнце вдруг торопливо побежало за горизонт, а день стремительно превратился в вечер. Судя по встревоженным голосам, раздающимся из галереи, паника вот-вот разгорится с новой силой…
К Леве и Косте спешили аптекарша Мелисса и Фифи — горничная Лизы.
Лева быстро объяснил им, что случилось. Старенькая Фифи ахнула, но в обморок, как опасался Лева, не упала.
— Ее величество Таль ничего не услышит, — заверила Леву Мелисса, дежурившая у постели королевы. — Господин Филин еще с вечера навел на ее покои особые чары, чтобы ни звука не проникало.
— Значит, так, — решительно сказал Лева. — Сейчас во дворце все проснутся и прибегут на шум. Вы их как-нибудь успокойте — только не говорите, что это Черный замок сюда прорывается. Конрад, хватит меня дергать! — говоря все это, Лева не бездействовал: он извлек из кармана листок бумаги и карандаш, написал, опираясь на стену, несколько строк и отдал Мелиссе. — Записку эту срочно передайте мужу. На вас с госпожой Фифи вся надежда, вы люди проверенные.
Мелисса с Фифи послушно кивали.
— Пусть жители считают, что это подземные толчки, ведь так оно и есть. Надо избежать паники, если что, вывести всех на улицу — из дворца, из домов, вы разберетесь. Я написал, чтобы Гарамонд поднимал тех, кто сколько-нибудь умеет колдовать. Портных, сапожников, ювелиров, Амальгамссена, Циннамона… всех. — Лева оглянулся на изнывающего Костю. — Мы с Конрадом попробуем остановить замок под землей, а Гарамонд и остальные — наверху. Должно получиться. — Он на секунду представил себе, что будет, если не получится, и как эвакуировать радингленцев в Петербург через один-единственный узенький Бродячий мостик, но тут же запретил себе эти мысли.
— Что это вы такое говорите, доблестный Лео! — укоризненно произнес у Левы за спиной знакомый голос. — Не одному вам в подземных чертогах сражаться! Есть еще кому на замок управу найти!
— Кирн! Эрин! Бьорн! — с облегчением сказал Лева, увидев гномского картографа и с ним — еще нескольких подземных сородичей с ослепительно-яркими стеклянными фонарями в руках — теми самыми, которые работали на амберхавенских светляках, торжественно врученных королем в первый день года.
