Книга Кости земли - Майкл Суэнвик

Когда-нибудь растают, словно дым,

И тучами увенчанные горы,

И горделивые дворцы и храмы,

И даже весь – о да, весь шар земной.

И как от этих бестелесных масок,

От них не сохранится и следа.

Мы созданы из вещества того же,

Что наши сны. И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь.[47]

Лейстер закрыл книгу.

– То же самое могу сказать и я.

Сэлли вновь улыбнулась, уже совсем не лениво.

– У нас полно дел. Ну-ка иди сюда, а то не успеем.

– Сколько нам осталось?

– Немного. Несколько часов личного времени.

– Вполне достаточно.

Гриффин оставался около диска, даже когда все уже разошлись. Он должен был проследить за возвращением спасателей. Как только последний человек покинул мезозой, военные принялись демонтировать оборудование.

Все кончено.

В последний момент он решил не рассказывать вернувшимся палеонтологам о решении птице-людей. Что ребята могли сделать с оставшимся временем, кроме того, что уже начали делать? Они радовались. Так пусть порадуются.

Щедрые покровители с Пангеи даровали ему последнюю, прощальную поездку в прошлое. Он вышел через центральный вход и сел в поджидавший его лимузин.

Последний раз Гриффин ехал в Пентагон.

Из временного туннеля он попал на станцию, за день до этого закрытую официально. Прошел пустое здание насквозь и вышел наружу. Стояло яркое, но туманное утро, перекликались друг с другом динозавры. Вдалеке маячили просвечивающие сквозь дымку серые туши апатозавров.

Вот и закончились его обязанности. Он сражался как лев. И проиграл. Гриффин ожидал, что мысль о поражении ляжет на душу тяжким грузом, но, как ни странно, не дождался.

Напротив, внутри поднималась волна радости. Бог свидетель, он любит мезозой! Вот так, здесь и сейчас. Ни на что бы его не променял!

Гриффин вглядывался в мерцающий туман, когда услышал звук шагов. Ему не надо было поворачиваться, чтобы узнать подошедшего.

Старикан остановился позади и положил руку на плечо Гриффина.

– Ты славно поработал, – сказал он. – Никто не сделал бы лучше.

– Спасибо, – отозвался Гриффин. – А теперь скажите мне, что во всем этом можно найти хоть какой-то смысл. Скажите, что я потратил лучшие годы своей жизни на что-то мало-мальски дельное.

Прошло несколько минут. Гриффин подумал, что ответа не последует, но Старикан наконец заговорил:

– Представь себе, что тебя арестовали. Справедливо или несправедливо, не важно. Присудили к пожизненному заключению. Ты заперт в малюсенькой камере с крошечным зарешеченным окном. Из него почти ничего не видно – кусочек неба, вот и все. Но вот однажды на окошко прилетает маленькая птичка с соломинкой в клюве. И ты понимаешь, что она и ее партнер решили построить гнездо над окошком. Ты можешь отреагировать по-разному. Поймать птичек и попытаться их приручить. Дождаться яиц, стянуть их и разнообразить свое меню. Можешь даже убить – нечего порхать на свободе, когда ты взаперти! Все зависит от темперамента.

– А что бы сделали вы?

– Я... Я бы наблюдал за ними. Попытался бы изучить, как они размножаются, что едят, когда отдыхают, как развиваются их птенцы.

– Если вы уверены, что не покинете своей клетки, то за каким чертом вам все это нужно?

– У меня нет ответа на вопрос. Мне просто интересно. Знание лучше неизвестности, – заключил Старикан.

Гриффин обдумал высказывание и согласно кивнул.

– Это правда. Но хватит ли этого?

– Чтобы оправдать твою жизнь? Старикан покачал головой.

– Я не могу говорить за других. Но, с моей точки зрения, жизнь не требует оправданий. Она просто есть. И пока я здесь, на этой Земле, я хочу знать... Просто знать. Веришь ли, я и правда считаю, что этого хватит.

– Сколько нам осталось?

Старикан откашлялся.

– Не думаю, что это имеет хоть какое-то значение.

Невидящим взором Гриффин посмотрел на часы. Затем аккуратно снял их с запястья и опустил в карман.

– Наверное, вы правы.

Они помолчали.

– Хороший сегодня денек, правда? – заметил Гриффин.

– Да, – ответил он себе, – замечательный. Если когда и был лучше, мы его не помним.