Книга Цирк проклятых - Лорел Гамильтон

В конце концов, я надела платье, у которого талияприходилась мне на бедра. То, что оно было на три размера больше, роли неиграло. Туфли – любые, даже на высоких каблуках, лишь бы не босиком. Ричардвключил в салоне отопление, поскольку от его пальто я отказалась.

Мы уже ссорились, и даже до первого свидания. Даже для меняэто рекорд.

– Ты осталась жива, – сказал он в семнадцатый раз.

– Но какой ценой?

– Я считаю, что любая жизнь бесценна. А ты?

– Не надо философствовать, Ричард! Ты выдал менямонстрам, и они меня использовали. Ты разве не понимаешь, что Жан-Клод толькоискал повода?

– Он спас тебе жизнь.

Кажется, на этом его аргументы истощились.

– Но он это сделал не для того, чтобы меня спасти. Онэто сделал, чтобы я стала его рабыней.

– Человек-слуга – не раб. Скорее почти наоборот. У негопочти не будет над тобой власти.

– Но он может шептать в мое сознание, вторгаться в моисны. – Я покачала головой. – Ты даешь ему себя обмануть, Ричард.

– Ты ведешь себя неразумно, – сказал он.

Это уже было слишком.

– Это ведь на моей разрезанной руке кормился Мастергорода! Ричард, он сосал мою кровь!

– Я знаю.

В его голосе при этом что-то прозвучало необычное. До менядошло.

– Ты на это смотрел, сукин ты сын!

– Нет, все было не так.

– А как?

Я сидела, скрестив руки на животе, и сердито смотрела наРичарда. Вот, значит, чем держит его Жан-Клод. Он маньяк, который любитподглядывать!

– Я хотел быть уверен, что он сделает только то, чтонужно для спасения твоей жизни.

– А что он еще мог сделать? Он же сосал мою кровь, чертвозьми!

Ричард вдруг стал пристально всматриваться в дорогу, чтобыне глядеть на меня.

– Он мог тебя изнасиловать.

– Ты сам сказал, что у меня из носа и глаз текла кровь.По мне, это не слишком эротично.

– Его возбуждает любая кровь.

– Ты серьезно? – выкатила я на него глаза.

Он кивнул.

У меня вдруг похолодели ноги.

– Почему ты думаешь, что он собирался меняизнасиловать?

– Ты проснулась на черном покрывале. Сначала былобелое. Он тебя на него положил и стал раздевать. Снял с тебя платье. Кровь былаповсюду. Он мазал ею свое лицо, пробовал на вкус. Другой вампир подал емузолотой нож.

– Там еще были вампиры?

– Это было как ритуал. Кажется, публика была его важнойчастью. Он вскрыл тебе запястье и стал пить, но руками... Он трогал твою грудь.Я ему сказал, что привез тебя, чтобы ты осталась жива, а не чтобы он тебянасиловал.

– Значит, это действительно далеко зашло?

Ричард внезапно затих.

– Как это было?

Он затряс головой.

– Расскажи мне, Ричард. Я требую!

– Жан-Клод поднял лицо, залитое кровью, и сказал: “Ятак долго ждал не для того, чтобы взять силой то, что я прошу ее отдать пособственной воле. Это искушение”. Потом он посмотрел на тебя, Анита, и что-тобыло такое в его лице... Страшное до чертиков. Он всерьез верит, что ты к немупридешь. Что ты будешь его... любить.

– Вампиры не знают любви.

– Ты уверена?

Я посмотрела на него и отвернулась. И смотрела в окно, гдеуже угасал день.

– Вампиры не могут любить. Не умеют.

– Откуда ты знаешь?

– Жан-Клод не любит меня.

– Может быть, любит, насколько это для него возможно.

Я покачала головой:

– Он купался в моей крови. Он взрезал мне руку. Это нето, что я назвала бы любовью.

– Может, он назвал бы.

– Мне это полностью чуждо.

– Отлично, но признай, что он тебя, быть может, любит,насколько это ему доступно.

– Нет.

– Тебе страшно подумать, что он тебя любит?

Я изо всех сил смотрела в окно. Мне не хотелось говорить наэту тему. И весь этот проклятый день мне хотелось бы отмотать назад.

– Или тебя пугает другое?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Понимаешь.

И он говорил очень уверенно. Но он не мог знать столько,чтобы быть так уверенным.

– Скажи это вслух, Анита. Скажи, и это уже не будет такстрашно.

– Мне нечего говорить.

– Ты хочешь сказать, что никакой частью своего существаего не хочешь? Что никак не отвечаешь на его любовь?

– Я его не люблю, и в этом я уверена.

– Но?

– Ты назойлив, – сказала я.

– Да, назойлив, – ответил он.

– Ладно, меня к нему тянет. Это ты и хотел услышать?

– Насколько тянет?

– А это не твое собачье дело.

– Жан-Клод предупредил меня, чтобы я держался от тебяподальше. И мне хочется знать, чему я мешаю на самом деле. Если тебя к немутянет, может быть, мне стоит действительно отойти в сторону.

– Ричард, он монстр. Ты его видел. Я не могу любитьмонстра.

– А если бы он был человеком?

– Он себялюбивый и расчетливый мерзавец.

– Но если бы он был человеком?

Я вздохнула:

– Тогда бы, может быть, что-нибудь и вышло бы, ноЖан-Клод и живой мог бы быть жутким сукиным сыном. Нет, я не думаю, что этопомогло бы.

– Но ты даже не собираешься пробовать, потому что онмонстр.

– Он мертвец, Ричард, ходячий труп. Не важно, насколькоон красив, насколько он меня манит, он все равно мертвец. С трупами я невстречаюсь. Должны же быть у девушки какие-то правила.

– Значит, трупы исключаются.

– Исключаются.

– А ликантропы?

– А что? Ты хочешь сосватать меня своему другу?

– Просто интересуюсь твоими правилами.

– Ликантропия – это болезнь. Последствия нападения.Нельзя же обвинять жертву изнасилования.

– То есть ты не отвергаешь возможность романа соборотнем?

– Никогда не было.

– С кем ты еще не будешь встречаться?