Ираклий Андронович взял со стола десертный нож, постучал рукояткой по столу, бросил на меня быстрый взгляд. Мне показалось, что он хочет затронуть какую-то очень щекотливую тему. Я немного напряглась. Наконец он разомкнул плотно сжатые губы и задал мне вопрос:
– Маша, ведь твой муж адвокат? Ты только сразу не отказывайся! – предупредил собеседник. – Я вот что думаю… Не подбросить ли ему парочку хороших клиентов?
– Ни в коем случае!
– Ты не поняла, – нетерпеливо сказал Ираклий Андронович. Бросил нож на стол, откинулся на спинку стула. – Я не собираюсь делать его адвокатом мафии. Есть много вполне респектабельных и добропорядочных бизнесменов, которым нужен грамотный юрист. Ведь твой муж специализируется по налогам и корпоративному праву? Это же золотая жила! Причем абсолютно законная! Пускай для начала поработает юрисконсультом в какой-нибудь солидной фирме, приобретет имя. А потом можно отправляться в свободное плавание!
– Ираклий Андронович, – сказала я твердо, – очень вас прошу: не надо нам помогать.
– Почему?
– Потому что мы должны все сделать сами. Понимаете? Человек должен уметь держать спину! Никто не устроит наше будущее вместо нас. Если мы примем такую помощь, она в конце концов обернется неприятностями. Например, нашей беспомощностью. Человек не должен быть беспомощным. Он должен сам строить свою жизнь. Я это недавно поняла, хотя всю жизнь видела наглядный пример: свою маму.
Ираклий Андронович быстро вскинул голову, посмотрел на меня уже не только с интересом, но и с уважением.
– Да-да! – сказала я. – Мне всегда казалось, что мама меня… недолюбливает, что ли… И только теперь я поняла, что она боялась даже на мгновение утратить свой железный позвоночник. Подумайте сами: я родилась, когда у мамы не было ни имени, ни денег, ни работы, ни поддержки родных… Она была студенткой. Представляете, сколько гор ей пришлось сокрушить, чтобы стать тем, кем она стала? А могла бы просто спиться, как Катькины родители. Но мама была гордым человеком и не позволила себе такой слабости. Вот так. – Я немного помолчала и добавила: – Все свои проблемы мы с мужем будем решать сами. Хорошо ли, плохо ли, – как сумеем. Не обижайтесь.
Ираклий Андронович вздохнул, признавая поражение.
– Что ж, может, ты и права. Я не буду вмешиваться. Но пообещай мне хотя бы одну мелочь.
– Если смогу, – осторожно ответила я: кто знает, что он считает мелочью?
– Пообещай хотя бы посоветоваться со мной, если попадешь в трудное положение. Я не стану вмешиваться, если ты не захочешь! – поторопился уточнить Ираклий Андронович. – Но я старше тебя, Маша, и я тебе плохого не посоветую. Так как? Обещаешь?
– Обещаю, – ответила я тихо и добавила: – Знаете, я рада, что мы познакомились.
– Я тоже, – эхом откликнулся Ираклий Андронович.
Я засмеялась. Сняла с колен вышитую салфетку, положила ее на стол и спросила:
– Можно еще раз взглянуть на Рембрандта?
– Конечно!
Мы вышли из-за стола и отправились на прощальную экскурсию в «зал искусств».
Я несколько минут постояла перед «Ночным дозором». Мушкетеры взирали на современный мир немного напряженно, но в общем-то лихо. Чего им бояться? Они – хранители порядка, честно исполняющие свой долг, правда на их стороне!
Я замерла, захваченная новой мыслью.
Хранители порядка. Вот кто такие старые мастера. Они нужны для того, чтобы мы не потеряли правильную дорогу. Чтобы не утратили представление о красоте. Чтобы не заблудились в тумане бесконечных передряг человеческой истории.
Вот для чего все это нужно: чтобы сделать людей счастливыми. Именно так.
Я захотела поделиться с Ираклием Андроновичем своими размышлениями. Обернулась, раскрыла рот, но слова остались непроизнесенными.
Хозяин дома стоял у противоположной стены и любовался «Весной» Боттичелли. По-моему, он просто забыл о моем присутствии. Я не обиделась.
Неслышно ступая, на цыпочках добралась до двери, оглянулась на прощание.
Ираклий Андронович по-прежнему не отрываясь смотрел на чудесное женское лицо, словно подсвеченное изнутри нежным трепетным огнем. Длинные ресницы красавицы бросали тень на холмики щек, между изогнутых губ спряталась лукавая усмешка тайного знания. Какую загадку скрыла безымянная натурщица великого художника, давно растаявшая в веках?.. Кто знает?.. Ведь женщина – это заколдованный замок со множеством тайных комнат и переходов, не снившихся ни одному мужчине!
Тишина затопила комнату, как медлительная полноводная река.
Я не осмелилась ее нарушить и бесшумно прикрыла дверь.
Рейс из Нефтеюганска прибыл вовремя.
Я встала поближе к терминалу. Выходили люди, нагруженные сумками и легкими портфельчиками, выискивали взглядами в толпе родные лица. Радостно взвизгивали женщины, бросаясь на шею своим мужьям и любимым, а я все смотрела и смотрела на прилетевших пассажиров. Где же Пашка?
Он появился последним, когда я уже начала волноваться. Быстро огляделся кругом. Скользнул по мне равнодушным взглядом и снова принялся озираться. Я подошла поближе, встала рядом с мужем. Он не обратил на меня никакого внимания.
– Здравствуйте, Павел Андреевич, – сказала я.
– Здрасьте, – торопливо ответил муж, но тут же замер, нахмурил брови и задумался.
Ясно. Пытается вспомнить, где он слышал этот голос: в суде или в адвокатской коллегии? Не стану ему помогать, пускай сам побарахтается.
Пашка обернулся. Посмотрел на меня, как на привидение.
– Мы знакомы?
– Вот что значит месяц дома не был! – укорила я. – Жену в лицо не узнаешь!
– Маша?!
Я развела руками. Мол, принимай какая есть. Пашка подошел ко мне, взял меня за плечи.
– Это ты?!
– Тебе паспорт показать?
– А где?..
Муж не договорил и жестом показал себе на пояс. Ясно. Это он про мою гриву.
– Дома лежит, – ответила я. – В гардеробе, на нижней полке. Поехали домой, я тебе все покажу.
По-моему, он так и остался в шоке. Поэтому пришлось брать инициативу в свои руки. Я приподнялась на носочки, чмокнула мужа в щеку.
– Привет! С приездом!
Пашка шумно выдохнул.
– Маш, это правда ты?
– Правда я. Хочешь проверить? Пожалуйста! Обычно ты снимаешь носки вместе с туфлями и оставляешь их в прихожей, за что регулярно получаешь по мозгам. На мой прошлый день рождения ты преподнес мне утюжок, которым я тебя чуть не убила. Надеюсь, ты на всю жизнь запомнил, что женщинам в праздники не дарят утюги, кастрюли, сковородки, соковыжималки… в общем, все, что напоминает женщине о том, что она ломовая лошадь. Ну как, вспомнил? Или еще добавить?
