- Почему? - спросил я, не понимая, к чему он говорит все это.
- По кочану. Этого словами не объяснишь, Мелкий. Просто, глядя на тебя, я принял решение с той легкостью, которую иначе вряд ли обрел бы. Так что, все дальнейшее - моя тебе благодарность. Жалко мне стало, что такой экземплярчик, как ты, пропадет бесследно по глупости своей ребяческой. Ведь далеко пойдет мальчик, подумал я, если подрастет, ума наберется. И решил я тебе помочь. Поучить немножко жизни. Как думаешь, удалось?.. Я так думаю, что удалось. И кто знает, может статься, там наверху ты мне больше пригодишься, чем здесь...
- Ну уж нет. Если я уйду, то никогда у нас общих дел не будет.
- И ладно, - улыбнулся Кривой, - Тебе решать. Раз уж я сказал тебе, что отпускаю, то это так. Я свое слово держу.
Вот значит как. Вот зачем я был ему нужен. На самом деле. Для того, чтобы глядя на меня, не сознавать себя такой мразью. Он считает, что я такой же, как он. Потому что я тоже из благополучной семьи! Я тоже предатель своего мира!
Предатель... Я ведь так и думал с самого начала, что чем-то мы с Кривым похожи. И догадывался, что именно этим, но...
- Ты размышляешь, кто я такой, Мелкий? Я капитан милиции.
Он посмотрел на меня, желая увидеть беспредельное мое изумление. Но я почему-то не удивился, хотя ничего подобного не ожидал, конечно. Я был подготовлен долгой прелюдией.
- Я бывший капитан милиции, - уточнил Кривой, - Я здесь почти с того самого дня, как Сабнэк сюда пришел. Я видел, как он начинал, я наблюдал и ждал указаний от начальства. Указаний не было. Я изучил империю Сабнэка от и до, я сам строил ее вместе с ним, и добился здесь такого высокого положения, которого бы никогда не достиг там... И, когда от меня наконец запросили рапорт, я подумал, а почему бы мне не... Не захотелось мне возвращаться, облачаться в форму и снова становиться ничем. И рапорта от меня начальство не получило. Вероятно, я уже давно считаюсь погибшим. Официально, разумеется, потому как старых связей я не теряю. И пригождаются они. Милиция на самом деле совсем не плохо информирована, лучше, чем многие полагают. У меня все получилось, Мелкий. Самому удивительно, что все так просто оказалось. Может, ты мой талисман? Может, зря я тебя отпускаю?..
Смешно. Уже совсем не страшно. И даже не противно.
Просто смешно.
Мне захотелось сказать Кривому, что я все понял. Его манию величия, желание насмехаться и унижать. Естественное человеческое желание искать себе оправдания.
Но зачем мне ему говорить все это? Сам знает.
И я молча смотрел на него, когда он ждал от меня ответа.
Мент.
...Или - все врет? Быть может, сумасшедший?
...Все мы здесь сумасшедшие!
И даже если он не мент...
- Ну так я пойду? - спросил я.
- Иди.
- Я Светку возьму с собой.
- Кого?.. А, Рыбку! Забирай, от нее теперь толку мало, лежит и скулит. Все равно верить ей нельзя - заложит при первой же возможности. За Венечку своего... И что вы все нашли в этом педике?.. Знаю я, что и ты его спасти хотел.
Зачем, а Мелкий?
Я уже уходил, но я остановился.
Я оглянулся на него.
Эту картину я запомнил навсегда: обряженный в лохмотья, бледный, грязный человек с лихорадочно блестящим черным глазом, сидит на полу, на вшивом матрасике в сумеречном свете коптящей керосинки.
Самая большая лягушка в этом болоте.
Он в самом деле хотел, чтобы я ему ответил?
- Прощай, Кривой.
Рыбка почти не разговаривала со мной. Она была как будто неживая... И все время смотрела куда-то в вечность и бесконечность полными слез глазами.
Получив свободу, я знал, что буду с ней делать, а она - не знала. И, похоже, ей было все равно.
"Все пройдет, Светка!" - хотел я ей сказать, но, понимая, что не в состоянии я ее утешить, я молчал.
Мы были с ней все еще вместе, но уже были так далеко друг от друга.
Я пытался рассказать Светке о том, что у меня есть дом, в котором нас примут с ней вместе, что мать все поймет и не выгонит нас. Светка даже не отреагировала на то, что обнаружилась моя гнусная ложь, о том, что меня, якобы, выгнали.
- Нет, я не пойду, - сказала она. -Не хватало еще меня твоей матери. Спасибо, конечно, но я как-нибудь сама...
- Куда же ты пойдешь?
- Не знаю еще. Но ты за меня не беспокойся, я не пропаду.
Не могу я за тебя не беспокоиться, неужели не понимаешь?
Что у меня осталось, кроме тебя?
И ведь у тебя, кроме меня, тоже никого нет! Почему ты об этом не думаешь? Почему тебе все равно?
Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы ушли.
Мы слонялись по улицам, ночевали по вокзалам... Светка не раз говорила мне уже: "Уходи!" - но я как-то все не мог.
Все тянул и тянул время.
Однажды я предложил ей пойти навестить Михалыча.
Я когда-то много рассказывал ей об этом старике... И она согласилась.
В нашем тупичке ничего не изменилось.
Когда мы пришли, был уже поздний вечер, и все были на месте. Хряк, Лариска, Урод...
- О, гляньте, Мелочь приволоклась! - услышал я знакомый до боли голос Хряка.
- Мелкий! - обрадовалась Лариска, улыбаясь жутковатой своей улыбочкой.
Я отметил, что за минувший год она лишилась еще двух зубов.
Урод сидел на своем матрасе и смотрел на меня мрачно. Я пришел ОТТУДА. Урод, наверное, знал о произошедших в империи изменениях. Он всегда был в курсе. по роже его заметно было, что изменения эти ему не нравились. Это значит, что Кривому удается осуществить его замысел.
- А где Михалыч? - спросил я, тщетно пытаясь разглядеть среди тряпья старика.
- Сдох твой Михалыч! - сказал Хряк с удовольствием.
- Еще прошлой зимой. Как ты свалил, так он и сдох. Околел от мороза...
Я повернулся и ушел.
- Пойду я домой, Светка. Прямо сейчас, - сказал я, когда мы вышли.
- Давно пора.
- Я могу что-нибудь сделать для тебя?
- Нет, не можешь.
И в этот момент я вдруг вспомнил!
Я попросил Светку подождать меня и снова спустился в колодец. В последний раз теперь уже...
Я нашел то место, где спрятал когда-то пятидесятидолларовую бумажку Михалыча. Она оказалась на месте. Год пролежала - и цела! Даже крысы не нашли! Впрочем, место действительно надежное было.
Я отдал деньги Светке.
