Здесь все изменилось с того времени, когда он много месяцев назад посетил стройплощадку со студенческой группой. Шесть зданий уже снесли, вырыли котлован, а теперь в нем работали копры, забивая в скальный грунт массивные сваи, куда будет крепиться фундамент небоскреба, строительство которого предполагалось завершить в течение ближайших двух лет. Именно эти бухающие звуки копров они и слышали тогда в туннеле.
Скоро должны начаться бетонные работы, потому что опалубки уже были в основном готовы. А это значит, что всего через пару недель дыру в стене туннеля замуруют навеки.
Но сейчас это уже не важно. Как не важно почти все, потому что Джефф был свободен. От следственной тюрьмы, от прозябания в подземных туннелях, а главное, ему удалось избежать смерти, которая всего несколько часов назад казалась неизбежной.
– Как ты смотришь на то, чтобы отправиться домой? Только не на метро, ладно? Оно мне ужасно надоело.
Пять лет спустя
Увидев ступеньки, Рандалл Конверс еще сильнее вцепился в отцовскую руку:
– Не хочу туда.
Отойдя немного в сторону, подальше от людского потока, выплывающего из метро на Бродвей, Джефф присел на корточки и посмотрел в глаза сыну. Выражение лица у четырехлетнего малыша было точно такое же, как у дедушки, когда тот уже принял решение и не собирался его менять.
– Чего ты, Ранди? – спросил Джефф, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – В метро совсем не страшно.
Нервозность скрыть было трудновато, потому что он сам до сих пор, спускаясь в метро, по-прежнему волновался. На платформе, а потом в вагоне Джефф то и дело посматривал на лица бездомных, которые ошивались на станции или попрошайничали, когда поблизости не было транспортных копов. Когда поезд въезжал в туннель, Джеффу становилось душно. Казалось, что из темноты смотрят лица «пастухов». При въезде на станцию приступ клаустрофобии ослабевал, но возбуждение проходило, только когда он поднимался на поверхность. Они с Хедер решили избавить сына от собственных комплексов, хотя Кит и Мэри возражали.
Это был один из редчайших случаев, когда родители выступали единым фронтом.
– Ты собираешься повезти его в метро? – в ужасе спросила мать.
– Да. А что тут такого? Там каждый день ездят миллионы людей. Нельзя, чтобы он вырос и боялся пользоваться метро. Ребенку надо внушить, что там не опасно.
Джефф отбросил со лба сына прядь волос.
– В метро нечего бояться. Мы просто сядем в поезд, вот и все. Тебе ведь нравится поезд, который привозит нас в город?
Ранди промолчал, но Джефф заметил, что испуг в глазах мальчика сменился любопытством.
– Помнишь, ты хотел увидеть, где я жил до твоего рождения?
Ранди нерешительно кивнул, и Джефф поднял сына на руки.
– Может быть, тебя понести?
– Нет! – запротестовал сын. – Я не маленький!
Джефф опустил Ранди, взял за руку, и они двинулись на станцию. Сразу же где-то глубоко внутри ожила знакомая тревога.
– Видишь, здесь не так уж плохо, – сказал Джефф через несколько минут, усаживая сына на сиденье и садясь сам.
Ранди молча кивнул, но рот раскрыл, только когда поезд въехал в темноту туннеля.
– А если он застрянет? Как мы отсюда выйдем? Нам придется идти?
Джефф поежился. Мысль, что они с сыном могут оказаться в темном туннеле, казалась ему чудовищной.
– Мы не застрянем, – заверил он малыша. – И даже если что-нибудь случится, придут рабочие и быстро починят.
Через пару минут он почувствовал, что Ранди расслабляется. Станции мелькали одна за другой, точно так же, как воспоминания о жутких днях, проведенных в подземелье.
Кошмар, начавшийся с момента, когда Джефф спас жизнь Синтии Аллен на «Сто десятой улице», наконец закончился. Через месяц после освобождения они с Хедер поженились, а еще через девять родился Ранди.
После окончания архитектурного факультета Джефф перевез семью в Бриджхамптон, поскольку им не хотелось растить ребенка в большом городе.
Выйдя на свободу, Джефф внимательно следил за газетными публикациями, но в прессе так и не появилось ни слова правды о том, что в действительности произошло в тот день в подземелье. Только скупые сообщения о смерти нескольких известных людей. Журналистов как будто не удивило, что они умерли почти одновременно. Впрочем, Джеффу и Хедер это было понятно. «Сотый» клуб постарался.
Как оказалось, Перри Рандалла убил неизвестный маньяк. Кэри Аткинсон покончил самоубийством. Причин было много: неудачный брак, долги, какой-то крупный скандал в управлении полиции.
Священник Терренс Магуайр удалился в монастырь в Тоскане.
У судьи Отто Ванденберга случился инсульт, а через день Арч Кранстон стал жертвой инфаркта.
А вот Ив Харрис просто исчезла. В течение нескольких месяцев в средствах массовой информации муссировались разнообразные слухи о ее местопребывании – порой весьма сенсационные, – но потом все как-то само собой затихло.
«Сотый», пополнив ряды, продолжал функционировать, как и жизнь в городе.
Поезд остановился на «Сто десятой улице», Джефф вывел сына на платформу. Направляясь к лестницам, он не удержался и бросил взгляд на проклятое место, где лежала Синди Аллен. Сейчас в дальнем конце платформы ничто не напоминало о том, что случилось почти шесть лет назад. Чистый пол, сияющие белизной кафельные плитки...
Сын потянул за руку:
– Ты чего, папа?
Джефф вздрогнул и улыбнулся:
– Ничего, просто так. Задумался.
На улице тревога сразу же исчезла. Они подошли к светофору.
– Ты говорил, что жил прямо у метро, – сказал Ранди, – а здесь одни магазины.
– Видишь вон там кирпичное здание? – Джефф приподнял сына. – Я жил на третьем этаже.
Ранди внимательно оглядел закопченные стены.
– Наш дом мне нравится больше.
– Мне тоже, – согласился Джефф.
Включился зеленый свет, они перешли улицу, а через пару минут уже стояли на площадке третьего этажа. В дверях квартиры их ждала женщина.
– Джинкс! – Ранди высвободил руку и кинулся к ней на шею.
Она подняла ребенка и поцеловала в лоб.
– Дай-ка я на тебя посмотрю! Как ты вырос! Уже почти взрослый. Конфеты, наверное, есть не будешь.
– Еще как буду! – завопил Ранди, вырвался из ее объятий, слез на пол и с мольбой посмотрел на отца: – Можно?
– Во-первых, только после обеда, а во-вторых, смотри не проболтайся маме. – Джефф подмигнул сыну и принялся оглядывать квартиру.
