— Нет, неизвестно.
— Насколько я знаю, их три. Деньги, власть и красота.
— Вот как? Наконец-то наша беседа приобретает конкретику.
— Я о вашей страсти к «Подсолнухам» Ван Гога. Точнее, о причине этой страсти. «Подсолнухи» полностью соответствуют двум из трех названных вами материй. Что до третьей, то почетное звание первооткрывателя дает определенную власть. Повергнутый в одной сфере может укрепиться за счет другой.
— Кстати, думаю, есть и еще одна.
— Еще одна материя, движущая человеком. Еще одна материя.
— Нет нужды рассказывать вам о ней. Бессмысленно. Вам этого не понять. Эта материя распространяется лишь на отдельных людей. В нашу эпоху их осталось мало.
— Ты спросил все, что хотел. Позволь и мне напоследок задать тебе один вопрос.
— У тебя был талант. Почему ты оставил живопись в таком молодом возрасте?
— Наверно, потому, что был талантливее вас. Во всяком случае, я раньше вас понял, что не являюсь гением. Я имел талант понять это.
Ответа не последовало. Когда я прикрывал за собой дверь, мне показалось, что я оставляю за столом дряхлого старика.
22
Перед моим домом стояла машина. Малолитражка с номером, начинающимся на «ВА». Автомобиль из проката. Я бросил взгляд на окошко напротив. Юный курьер с видом скучающего аристократа лениво взирал на окружающий мир, опершись на подоконник.
Наши взгляды встретились, и, прежде чем я успел открыть рот, он с улыбкой произнес:
— Если ты об этом, то благодарить надо не меня. Обо всем позаботилась принцесса.
— Принцесса?
Дверца автомобиля открылась, выпустив стройный силуэт в черном, который тут же заговорил колючим голосом:
— И зачем, скажи, пожалуйста, тебе в это время суток потребовался автомобиль?
— Минуточку. Ты здесь откуда?
Тут вмешался курьер:
— Дело в том, что принцесса находилась в моей комнате и слышала весь наш разговор. Когда ты ушел, она связалась с прокатом и уладила вопрос за три минуты. Машину доставили почти мгновенно. Мне оставалось только наблюдать со стороны. Похоже, в вопросах житейской мудрости мне до нее далеко. Конец века — на сцену выходят принцессы новой формации.
— Вот оно как? — проворчал я и повернулся к Мари. — Что же привело тебя сюда снова?
— Любопытство. — Она уперла руки в боки. — Захотелось взглянуть, как поживает бессердечный мерзавец и трус. Приезжаю вечером, а тут такое. Что тут происходит, в конце-то концов? Сато мне уже много чего сообщил. А как прошла твоя поездка в Киото? Хотя бы в благодарность за автомобиль ты можешь рассказать? Что ты обо всем этом думаешь, приятель?
— Я же просил не называть меня приятелем, — вздохнул я. — Прости, но сейчас нет времени. Позже я обо всем тебе доложу. Напишу сотню отчетов. Может, наконец дашь мне ключи?
— Ключи?! Ты все-таки собираешься сесть за руль? И куда, интересно знать, ты собрался без прав?
— Туда, куда пешком не дойти.
В ответ она тоном, не терпящим возражений, скомандовала:
— Тогда марш на пассажирское сиденье!
— Сожалею, но вынужден отказаться. Дело в том, что путь мой лежит в слишком скучное место. Отнюдь не для влюбленной парочки.
— Это я и сама поняла. Такси не берешь, да еще содержимое твоей сумки…
— Откуда тебе известно, что у меня в сумке?
Она укоризненно покачала головой:
— Какой же ты все-таки растяпа! Вот и выдал себя с головой, признался, что не состоишь в гольфклубе. У тебя там явно что-то не то. Ты забыл, как рассказывал, что не занимаешься спортом?
До меня дошла вся бессмысленность нашего спора. Даже если я возьму такси и отпущу его, немного не доезжая до цели пути, водитель может что-то заподозрить. Слишком уж неподходящий район для ночной прогулки с сумкой для гольфа — я помню те места, не раз ездил туда в детстве на велосипеде. А если поеду за рулем без прав, то это до первого патруля.
— Хорошо, — решился я, — только пообещай мне одну вещь. Когда я попрошу остановить и выйду из машины, ты тут же вернешься сюда и забудешь ночную поездку. Только при этом условии я доверю тебе сесть за руль.
Она с удивлением на меня посмотрела:
— Ты еще смеешь выставлять условия, получив машину с водителем?! Не ожидала от тебя такой наглости. — Затем, немного подумав, она чему-то улыбнулась. — Ну ладно, разок можно и потерпеть приказы жалкого мальчишки. Только сначала ответь на один вопрос.
— Какой?
— Что у тебя в сумке?
— Бита, — ответил я, — мне предстоят краткие переговоры. Мой партнер настоящий джентльмен, но в округе могут оказаться байкеры, вот и прихватил ее на всякий пожарный. Говорю же тебе: я трус, драться не умею.
— Ясно, — последовал лаконичный ответ, — времени мало, верно? Садись скорее. Но в машине расскажешь мне все в подробностях!
— Непременно, — ответил я, понимая, что вряд ли у нас будет время для подробного разговора. Ночь с субботы на воскресенье. Минут за пятнадцать точно доберемся.
Я открыл пассажирскую дверцу. Вслед донесся голос курьера:
— Отлично смотритесь, ребята.
Я задумался было, как бы поостроумнее ответить, но тут же махнул рукой и нырнул в машину.
Пристегнув ремень, она спросила, куда ехать. Услышав, что маршрут лежит через мост Цукудабаси на Харуми-дори, а там до конца, к причалу, она заметила:
— Там ведь одни склады. С кем и о чем ты собираешься вести переговоры в таком месте?
К счастью, пока я раздумывал над ответом, мы остановились на красный свет на перекрестке у круглосуточного магазина. Очень кстати. Мне как раз нужно было сюда заскочить.
— Подождешь минутку? Хочу кое-что купить.
— Купить?!
— Возможно, мне потребуется перекусить.
— Опять пончики?
— Меня давно восхищало в тебе одно качество. Хочешь узнать какое?
— Какое?
— Ты страшно догадлива.
В ярком свете торгового зала я долго разглядывал пончики. Выбрал те, что со взбитыми сливками, и отнес на кассу две штуки. По дороге к машине я надорвал упаковку и засунул в рот первый пончик. Устраиваясь на сиденье, предложил второй пончик Мари:
