Книга Кровавый орел - Крейг Расселл

– Проклятие, проклятие! – причитал Пауль Линдеманн. – Если Анна согласится ехать с ним, мы их потеряем. Даже мотоциклисты не смогут угнаться за катером по берегу – там не везде есть дороги. Все, сворачиваем операцию. Я прикажу команде забрать Анну…

Мария Клее нахмурилась:

– И как мы будем выглядеть? Арестовать Максвейна не за что, а Анну засветим – и вся подготовка коту под хвост. Вдобавок Максвейн будет в курсе, что мы им интересуемся, и наблюдение за ним потеряет смысл. Я думаю так: раз Анна нас не зовет на помощь, значит, надо продолжать!

– Да что ты несешь, Мария! На воде он может с Анной что угодно сделать. Нельзя бросать ее на произвол судьбы.

Он взялся за рацию, однако Мария схватила его за руку:

– Погоди, Пауль. Давай обратимся к речной полиции. А в самом крайнем случае можем и вертолет вызвать. Комиссариат речной полиции совсем недалеко от места, где сейчас Анна. У пристани Ландунгсбрюкен пришвартованы их патрульные катера. Они в считанные минуты организуют поддержку. – Мария взяла свой сотовый телефон. – Я звоню в речную полицию.

Максвейн заметил растерянность Анны.

– Сара, что с вами? Неужели вас не впечатлил мой катер? Похоже, сюрприз не удался…

Анны нашла в себе силы улыбнуться.

– Извините. Катер прекрасный. И сюрприз замечательный… Да только я сухопутная крыса. На воде меня мутит, даже если качки нет. А скоростные катера для меня и вовсе кошмар.

– Да бросьте! Вы говорили, что родились и выросли в Гамбурге, то есть среди кораблей. Значит, море у вас в крови!

Максвейн прыгнул на катер, открыл люк и, с корзинкой в руке, спустился по маленькой металлической лестнице. Оставив корзинку в каюте, он вылез и протянул руку Анне:

– Смелее!

– Нет, правда, Джон… Мне заранее страшно. Я буду думать только об одном – как бы мы не утонули. А через десять минут меня стошнит. Я испорчу нашу первую встречу.

Максвейн широко улыбнулся. Его зеленые глаза блестели в полумраке.

– Ну, в нашем распоряжении целых десять минут, – пошутил он. – Но вас не стошнит. Все будет чудесно. Если вы так уж боитесь, давайте просто посидим и полюбуемся с воды городскими огнями.

Упираться – значит, сорвать операцию. Анна решилась.

– Ладно. Но если мне не понравится – придумаем лучше что-нибудь на суше. Договорились?

– Договорились.

Пауль в командном фургоне мрачно оглянулся на Марию и решительно сказал:

– Он может взять ее на пушку – запустит мотор не спрашиваясь. Звони Фабелю.

Пятница, 20 июня, 21.30. Шпейхерштадт, Гамбург

– В то время я был майором и служил в министерстве внутренних дел. Американцы снабжали афганских мятежников таким количеством современного оружия, что война в Афганистане быстро становилась Вьетнамом Советского Союза. Время было в политическом отношении отчаянное. Коммунисты годами пели, что они против войны, а тут все больше и больше российских солдат возвращаются домой в цинковых гробах. Или того хуже – пропадают без вести в далеком Афганистане, где нам, если по уму, делать совершенно нечего! Было очевидно, что если мы быстренько не выиграем эту войну, то дело худо. А с каждым месяцем становилось все яснее, что нам эту войну никогда не выиграть.

Украинец вынул из кармана пачку сигарет с надписью на кириллице и предложил закурить сначала Фабелю, потом Махмуду. Оба отказались. Старик недоуменно пожал плечами и щелкнул массивной зажигалкой. Пока он прикуривал, Фабель успел заметить рельефного орла на боковой поверхности зажигалки. Придерживая сигарету без фильтра большим и указательным пальцами между мясистыми губами, старик с наслаждением затянулся.

– Своими деяниями в те мрачные времена я, герр Фабель, не горжусь. Война есть война, как дерьмо есть дерьмо. В Афганистане шла в основном партизанская война – в некоторых отношениях отвратительнейший вариант войны. Нападение – возмездие. Новое нападение – новое возмездие. Возмездие за акцию возмездия. И так далее, без конца. Обе стороны совершенно звереют. Нет ни наступления, ни отступления, только засады и погони. И каждая вторая погоня заканчивается засадой – и ты из охотника мгновенно превращаешься в дичь… Благодаря американцам у моджахедов было столько ракет «земля – воздух», что поддерживать наших солдат с воздуха было почти невозможно – потери самолетов и вертолетов огромные! Отряд за отрядом в результате той или иной операции оказывался глубоко на территории противника – абсолютно отрезанным и без надежды на спасение. Выбирайтесь как можете. Или попадете в руки оголтелых исламских фанатиков, у которых вы к тому же только что перестреляли семьи. Отряд спецназа под командованием Василя Витренко оказался именно в такой ситуации.

Украинец стряхнул пепел на пол. Помолчал, глядя на Фабеля невидящими глазами.

– Но сперва я расскажу вам про самого полковника Витренко. Умение командовать – особый талант. На войне хороший командир солдатам – отец родной. Плохой быстро пулю в спину получит… Солдат должен верить, что командир зря его в пекло не пошлет, что он думает за него и в обиду не даст. А уж если посылает на верную смерть – так ради дела, потому что иначе не может, и сердце у него при этом кровью обливается. Тут важно не то, что на самом деле, а то, что солдату кажется. И солдат понимает, что, если командир велел умереть за эту высотку – значит, не умереть за нее – предательство и срам перед товарищами. Знание человеческой психологии командиру так же важно, как и хорошее оружие. Василь Витренко был командир, как говорят, от Бога. Еще ребенком он был умница, истинный вундеркинд. Однако проявлялись в его характере и настораживающие черты. Нехорошие такие чудинки… И родители, а он вырос в семье военного, сознательно толкали парня к военной карьере – в надежде, что армия подправит странности в его характере…

Действительно, в армии он стал делать быструю карьеру. Образцовый офицер, с блестящими задатками. Мог побудить людей делать вещи, которые им казались невозможными. Мало-помалу он сделался фигурой легендарной, солдаты и младшие офицеры на него буквально молились. Что несколько раздражало его начальников. Он проповедовал философию «вечного солдата» – подчиненные должны были ощущать себя прямыми наследниками поколений и поколений воинов, восходящих к бесстрашным ратникам древности, которые две тысячи лет назад начали цепочку служителей бога войны.

Пустив изо рта облачко дыма, украинец, щуря зеленые глаза, проследил за его полетом.

– Насколько я знаю, – вдруг обратился он к Фабелю, – ваш убийца тоже разглагольствует о благородной миссии, да? Мол, я современный доблестный викинг, воитель древней языческой истины, призванный вернуть нынешних заблудших людей в лоно исконной скандинавской веры!

Фабель был ошарашен этим вопросом.

– Да, слова почти те же. Но откуда вы…

Украинец сухо рассмеялся.

– И потому вы ищете немца или скандинава?