существ. Поэтому понятия совести и морали к ним совсем неприменимы. С одинаковым равнодушием и холодностью они относились и к тем, кто погибал в лагерях смерти, и к тем, кого они посылали на войну. Сталину еще очень нравилось играть чьими-то жизнями, поэтому он любил миловать, чтобы потом сразу казнить. Он был еще и садистом.
Гитлер и Сталин, эти два некрофила, были подлинными лидерами, хитрыми, жесткими, неразборчивыми в средствах и изворотливыми. Они обладали умами, лишь нацеленными на реализацию их идеалов, но дальше этого они ничего не понимали и не хотели понять, поскольку это помешало бы реализации их планов. Так, Гитлер никогда не желал учитывать, что 80‑миллионный германский народ никогда не сможет править всем миром. Сталин же решил, что огромный СССР будет жить вечно и при нищем населении, когда другие народы успешно развиваются. И тот и другой не понимали, что взрастили целую плеяду некрофилов, которые норовят занять их места, а поэтому они очень уязвимы. Для некрофильского владыки очень важно, чтобы все было под контролем, вот тогда хоть на время снижается снедающая его тревожность и укрепляется чувство, что он хозяин жизни, он — власть, непререкаемая, великая, непогрешимая. Для него главное — что ему все подчиняются, поскольку он приобретает (приобрел) огромную власть над людьми. Он боится нового, новых людей и особенно новых идей, хотя бы потому, что они исходят не от него, но это относится только социальному устройству. Все же технические новинки (открытия), если они могут способствовать укреплению власти, только приветствуются. Типичные черты синдрома некрофилии удержанных властителей слагаются как реактивные образования прожитой жизни, а частично как унаследованные по генетической линии. В целом синдром некрофилии у названных лиц не осознается.
Некрофилия не исключает садизм, который ей может предшествовать или чередоваться с ней. Ненависть к людям некрофилы не ощущают как ненависть, а злобу — как злобу, но очень часто и ненависть, и злоба носят ровный, не скачкообразный характер, а сама некрофилия проявляется как постоянное отношение к людям, обществу, миру. Они могут быть любезными, внешне доброжелательными, спокойными. Так, Гитлер был очень любезен с дамами, любил их общество, играл с детьми; его бешенство и неистовые припадки некоторые современные наблюдатели оценивали как часть игры, при которой сам он оставался совершенно спокоен. Это обеспечивало ему порядок и спокойствие, владение и распоряжение миром с помощью жестокости без жалости и являлось способом сто существования.
Сталин почти всегда производил впечатление спокойного, выдержанного человека, что придавало ему вес, внутреннюю силу, убедительность его словам. То, что он говорил и делал, следовательно, представало плодом зрелых, мудрых размышлений, его решения — взвешенными, а отсюда один шаг до гениальности. Конечно, людьми руководил еще и страх, особенно теми, кто (тонко стоял к владыке и кого тот мог заподозрить в недоверии и нелюбви к нему, а еще хуже — в сопротивлении.
Выше уже отмечалось, что некрофилия может быть врожденной. Это означает, что в зависимости от воспитания, воспринятых влияний, всей прожитой жизни человек может стать, например, патологоанатом и пользоваться всеобщим уважением. В гораздо худших случаях люди типа Лукьянчука, горького забулдыги, «просто» убивают, совсем не задумываясь над тем, зачем это нужно, и не приобретают никакой власти. Вероятно, можно представить себе случаи, когда человек рождается с ненавистью к жизни, не ценит ее, напротив, он любит смерть, испытывает влечение к ней и в ней ищет забвение и покой. Но также можно представить себе, что на свет появляются люди лишь с некоторыми задатками некрофильского характера, которые в силу обстоятельств, особенно вовлечения в политику, а также в силу собственных способностей достичь в ней успеха, могут стать некрофильскими властелинами. Фактор среды играет первостепенную роль, без него личность понять очень трудно, а в ряде случаев невозможно. Но и без самой личности, всестороннего учета ее особенностей, сделать это тоже нельзя.
Как уже отмечалось выше, люди, у которых немощь некрофилии дарует им иллюзию всемогущества, должны быть духовно и интеллектуально нищими. Такими, наверное, были Тиберий, Калигула, Клавдий, Нерон. Такими, совершенно определенно, были Статин и Гитлер. Они не получили хорошего воспитания, выросли в неинтеллигентной, некультурной среде, получили явно недостаточное образование. У них были довольно суровые отцы, и в целом они были предоставлены самим себе.
Большинство стран пережили в своей истории периоды, когда ими правили не знающие границ своей власти некрофильские личности. Этой судьбы избежали разве только бывшие английские колонии — США, Канада, Новая Зеландия, Австралия, поскольку они начали с буржуазно-демократического строя и не успели взрастить своих домашних извергов. Поэтому можно сказать, что гитлеровская Германия и ленинско-сталинские страны — это откат далеко назад.
Наш отечественный душегуб Иван Грозный был, несомненно, душевнобольным человеком, и это сказывалось на его совершенно диких поступках, особенно совершенных им убийствах. Все это давало В. О. Ключевскому основания считать, что царь был «зверь от природы»[77].
Если, пофантазировав, мысленно представить себе, что тирану-некрофилу оставили все функции кроме одной — возможности убивать, посылать на смерть, нести захватнические войны, — он просто погибнет, ему незачем будет жить, он потеряет смысл жизни. Он не сможет понять, как можно править, не убивая. Иными словами, он не может жить без новой крови. Он не способен иначе быть.
Не случайно державные некрофилы были трусливыми людьми. По воспоминаниям Балабановой, журналистки, с которой Муссолини вместе работал в газете, после окончания рабочего дня, если на улице было темно, он боялся выходить один из здания редакции. Сталин был необыкновенно труслив: его старого товарища С. И. Кавтарадзе вместе с женой арестовали, пытали и приговорили к расстрелу, потом внезапно выпустили. Сталин стал приглашать его на обеды, на одном из которых он неожиданно сказал Кавтарадзе: «И все-таки ты хотел меня убить». Гитлер был храбрый солдат, в Первую мировую войну удостаивался наград за храбрость, но очень боялся микробов, считая, что они все набрасываются на него.
Э. Фромм утверждал, что «Гитлер был трусливым человеком, а поэтому ему всегда нужна была рационализация. Карл Вольф сообщает, что поздним летом 1941 г. Гиммлер присутствовал при массовом расстреле в Минске и был изрядно потрясен. Но он сказал: «Я считаю все-таки, что мы правильно сделали, посмотрев на это». Кто властен над жизнью и смертью, должен знать, как выглядит смерть. В чем состоит работа тех, кто выполняет приказ о расстреле»[78].
Страх у тиранов, как фундаментальное качество их личности,
