назад, когда закончится работа, и отпустить нас. Но потом решили посмотреть, что с другими сарферами. Надо было остаться. И не соглашаться, чтобы она…
– Что сделано, то сделано, – сказал Нэт. Они приблизились к лагерю, где виднелись остатки старых палаток, превратившиеся в пепел. Еще день, и ветер с песком не оставят и следа от тлеющих руин.
Сарфер остановился. Роб схватил жезл и отсоединил его от зарядного устройства, затем достал из рюкзака свое оголовье и маску Коннера.
– Что ты задумал? – спросил Коннер.
Роб проверил индикатор заряда в верхней части жезла. Слишком мало энергии, чтобы перемещать песок, но, возможно, удастся поискать сарферы, которые, по словам Палмера, шли на юг.
– Хочу посмотреть, далеко ли они, – сказал он, соскакивая на песок.
Пелтон и Нэт закрепляли паруса. Палмер и Глоралай спрыгнули вслед за Робом.
Пока Роб настраивал жезл, Палмер подошел к одной из палаток, разглядывая пепелище.
– Эй! – крикнул он. – Тут чье-то тело!
Подбежали остальные. Роб уже навидался насилия и хотел предотвратить новую его вспышку. Подключив к жезлу маску, он опустил устройство в песок, настроил маску на максимальную производительность, начал повсюду искать следы и увидел их. Одни вели в лагерь и из него, протянувшись в том направлении, откуда они только что пришли. Другие – на юг, в основном располагаясь параллельно друг другу: среди них были довольно старые и более свежие. Роб увидел сарфер, километрах в десяти, а за ним еще один – примерно в двенадцати. На западе он не увидел ничего. Он повернулся дальше… и почти все заслонила большая стена из пескамня.
– Там, под этим пожарищем, что-то есть, – показал он, подняв маску. Остальные собрались вокруг остатков палатки, разглядывая тело. – Эй! – крикнул Роб. – Тут есть дайвер, который удерживает пескамень, прячась от нас. Прямо под нами.
Услышав его, Пелтон схватил винтовку и, стоя на носу, прицелился в сторону пожарища.
– Отойдите от трупа! – крикнул он.
Палмер и Глоралай отошли назад.
– Можешь сломать пескамень? – спросил Палмер.
Роб проверил индикаторы.
– Батареи на исходе, но могу попробовать. Осторожнее. – Он снова опустил маску и послал в пескамень песчаное острие. Ничего не произошло. – Слишком прочный. Кто-то активно генерирует его.
Тут он понял, что ошибся. Это был не кто-то, а что-то. Ослепительное свечение пескамня затмевало следы, исходившие от пучка линий, погребенных под песком. Сорвав маску, Роб побежал туда.
– Здесь, – сказал Роб. – Копайте.
Упав на колени, он начал разгребать руками песок. Глоралай стала делать то же самое, затем к ним присоединился Палмер.
– Что мы ищем? – спросил Палмер.
– Тут закопан костюм. К нему ведут провода… вот они! – Он нашел пару проводов и выдернул их из песка. – Режьте!
– Нож! – крикнул Палмер Нэту. Тот пошел на кокпит за ножом. Палмер повернулся к Пелтону, стоявшему на носу. – Прикрой нас!
Кивнув, Пелтон уставился в прицел. Нэт бросил нож, и тот вонзился в песок в полуметре от Палмера, который, прищурившись, взглянул на босса, схватил нож и перепилил провод. Роб увидел, как пескамень обрушился и горящие угли провалились под поверхность пустыни. Он ждал, что оттуда выскочит дайвер и набросится на них, но ничего не произошло. Палмер побежал в ту сторону с ножом в руке. Добравшись до края ямы, он застыл, в ужасе глядя на остальных, а потом прыгнул вниз.
Роб и Глоралай побежали следом за ним. Когда они оказались рядом с ямой, Палмер уже поднимал из дыма и пепла тело Лилии. Среди остатков пескаменной коробки были еще четыре или пять тел: остатки одежды и плоти, сожженных упавшими сверху углями. Палмер что-то кричал, обращаясь то ли к Лилии, то ли ко всему миру, то ли к ним обоим. Он вынес ее из дыма, положил на землю, упал на колени и зарыдал. Глоралай вскрикнула и закрыла рот рукой. Проследив за взглядом Глоралай, Роб увидел ее брата Мэтта – неподвижного и мертвого. Глоралай и Коннер соскользнули по склону провала, устремляясь к телу.
Роб не мог на это смотреть. Он направился к Палмеру, чувствуя, как сердце разрывается на тысячу частей, и тут услышал кашель и стоны Лилии, а затем увидел, как она пытается сесть.
42
Черта в песке
Аня и Лилия
Аня сидела одна на носу сарфера, рассекавшего песок. Сарфер с Дарреном и его командой шел примерно в миле впереди. Она потеряла из виду сарфер Генри, парус которого скрылся за горизонтом на юго-востоке. Генри направлялся к оазису один. Аня отказалась ехать туда и даже подралась с Генри, который пытался заставить ее подняться на борт его сарфера, – она злилась на них обоих за то, что тело Джоны остается здесь. Отцу пришлось уступить. Теперь она смотрела на скользившие под ней дюны, чувствуя, как рвется ее связь с этим миром, связь с ней самой.
В каком-то смысле будущее выглядело еще более неопределенным, чем после гибели Эйджила. Когда ее дом разрушили, казалось, что она сможет жить в другом месте с отцом, закончить школу, получить работу, найти себе мужа, несмотря на горе и тоску. Но теперь все рухнуло. Она не понимала, где она, кто она, кто ее отец.
Он убил Грэхема у нее на глазах – выстрелил ему в голову так же легко, как срывают цветок. Поступок отвратительный и жестокий, но только не для отца. Аня слышала, как он угрожал Грэхему, когда того вытаскивали из мастерской, слышала с самого рождения, что говорил отец о тех людях. Она бывала в загонах и видела, в каких условиях обитают пленники, – цель как будто заключалась в том, чтобы не дать им прожить достаточно долго. Подсознательно она понимала: отец прибыл сюда для того, чтобы по возможности полностью истребить их. Но только подсознательно. Более того, она помогала ему.
А еще Лилия. Те дайверы и наземная команда. Все они погибли. А ведь они просто делали свою работу, за которую им обещали заплатить. Аня вспомнила тот день, когда Лилия получила конфету и бросила ей стеклянный шарик. Вероятно, шарик все еще лежал в ящике ее письменного стола. Это было целую жизнь тому назад.
Порывшись в кармане, она достала очки Джоны. Трещина в одном из стекол влажно блеснула в лучах солнца. Аня надела очки, и мир расплылся перед глазами. Странно было думать, что Джона именно так видел мир без них – совсем иначе, чем Аня. Она убрала очки, глядя на песок, покрывшийся мелкими морщинами из-за ветра.
Из кокпита доносился смех: люди делились сигаретами и обменивались шутками, не зная, что у ее отца есть планы и на них тоже. После путешествия на юг в живых должны были остаться только она, Даррен и отец. К горлу подкатил комок. Что, если бы они с Лилией вдруг поменялись местами? Аня выросла бы
