медленно, но верно образовывалась монотеистическая религия, на подобии земного христианства. Только здесь спасительницей выступала та самая Видящая Тана. О духах предков здесь практически не вспоминали, ведь не было реальных проявлений силы тотема, а «чудо» Таны танагры могли наблюдать ежедневно.
Всё описанное в рукописях было настолько далеко от увиденного мной при первом контакте с тотемом, что книги я отложила в сторону, как бесполезный хлам. Дальше я попросила айше найти книги с детскими сказками, если таковые имелись. Моя просьба вызвала недоумение и удивление. Книг не оказалось, зато на следующее утро мне привели седую женщину почтенного возраста, которая оказалась местной сказительницей.
Вот она и рассказывала мне следующие три дня все когда-либо услышанные сказки. Чего там только не было! И монстры, и принцессы, и зверолюди, они же двуипостасные. Наконец-то хотя бы где-то я нашла след памяти предков. Правду говорили этнографы, что память народа живет в фольклоре. Нужно только уметь слушать. И я слушала. Через три дня сказительница выдохлась. Предстояло проанализировать и сопоставить всю полученную информацию.
Глава 29
Муар наблюдала, как Дара гоняет дочерей на полигоне. Ума выполняла всё старательно, то и дело косясь на террасы, где выискивала взглядом Беримира. Девочка безнадёжно влюбилась в наследника снежных барсов, но тот не обращал на неё никакого внимания. Муар и все вокруг понимали почему, но Ума не хотела принимать неудобную правду, надеясь, что барсу достаточно будет её внешнего сходства с Рогнедой и покорности, а остальное стерпится.
Совсем другая ситуация была с Мией. Та не хотела признавать, что её авторитет наследной айше в клане рассыпался в прах. Во всех своих бедах Мия винила Рогнеду, старательно не замечая, что самостоятельно роет пропасть между собой и ягуарами. Слишком велик был контраст между поведением двух сестёр. На удивление, Дара в этой ситуации повела себя так, как и подобало матери и старшей айше. Она методично выбивала дурь из головы дочери. Причём умудрялась проделывать это столь виртуозно, что это не выглядело показательной поркой, а было жёсткой системой тренировок.
Вот и сейчас брань и проклятия разносились над площадкой. Несдержанность языка дочери мать компенсировала плетью. И, судя по тому, что свист над полигоном не прекращался, упрямство двух кошек было примерно равным. Стоило признать, что поездка к аспидам дала немного неожиданный результат. Стремясь воспитать младших айше, Муар получила на выходе более вменяемую старшую.
Амори отвлеклась от тренировки, всматриваясь в небо. Сегодня Беримир должен был вернуться из очередной вылазки в пустоши. Вот уже месяц снежный барс вместе с пятёркой Уруи на добровольных началах летают по ту сторону гор. По общеизвестной версии следят за изменением размера огромной расщелины, разделившей пустоши на две неравные части. Трещину в земле обнаружили, возвращаясь из первого поиска Реды. Тогда особого значения ей не придали. Рельеф пустошей непостоянен, как ветра над океаном.
Вот только Беримир не смог смириться с решением Рогнеды и упрямо раз за разом возвращался к Проклятым горам в надежде услышать зов вновь или прийти на помощь айше, когда она выберется из ловушки. Возвращаясь из очередной такой вылазки, снежный барс заметил, что расщелина увеличилась в размерах, а края её расступались всё шире.
Теперь пятёрка Уруи попеременно отправлялась с Беримиром на обследование пустошей, упрямо умалчивая, что они регулярно летают ещё и к Проклятым горам.
Беримир появился как всегда в последнее время с серым лицом и потухшим взглядом. Его вид без слов говорил, что поиск не дал результатов. Но ирбис не ушёл к себе в гостевые покои освежиться, а прямиком направлялся к Муар.
— У нас проблема.
— У нас их с достатком, — устало отозвалась амори ягуаров. — Ты о какой именно сейчас?
— Расщелина растёт и углубляется, — ирбис устало потёр красные глаза. — Пустоши лихорадит. По ту сторону гор тряска не прекращается. Уруи утверждает, что их гнездо лихорадило так же, прежде чем горы проснулись.
— Горы всегда были непреодолимым препятствием, и сейчас не должны подвести, — Муар упрямо вздёрнула подбородок в напускной храбрости, которой отнюдь не чувствовала.
— Амори, не мне вас учить, — со вздохом продолжал ирбис, — но в прошлый раз именно заблаговременная подготовка помогла спасти Орласов…
Амори Муар отсутствующим взглядом скользнула по племяннице и внучкам. Она как наяву увидела плавные движения Рогнеды, уходящей с траектории плети. Внучка танцевала кошачьей походкой, едва касаясь песка, и…мираж пропал. Амори даже тряхнула головой, прогоняя наваждение.
— Полечу с вами завтра, оценю угрозу своими глазами.
Беримир кивнул, удовлетворённый ответом, и отправился к себе смывать дорожную пыль. Муар заметила, как Ума провела разочарованным взглядом бесстрастного ирбиса и вернулась к тренировке. Угораздило же…
* * *
Вечером Маруку стало хуже. Он впал в беспамятство. Хрупкое едва не рассыпающееся тело амори ягуаров перенесли к тотему. Эта была крайняя мера, которая только отдаляла печальный конец, но Муар просто не могла поступить иначе. Один за одним самые дорогие люди исчезали из её жизни. Потеряв Рогнеду, Муар всеми силами удерживала брата на грани жизни.
Вглядываясь в такое родное лицо, Муар плакала, как маленькая девочка. Всё не так, не так! Все их мечты о большой дружной семье, которая будет стоять друг за друга горой, пошли прахом… Рогнеда напомнила про самые большие ценности, привитые отцом в детстве. Они не смогли привить эти ценности своим детям.
Амори почувствовала крепкие объятия. Цепляясь как утопающий за соломинку, Дара беззвучно глотала слёзы.
— Я не помню мамы, но помню твои сказки… Большая семья, крепкий род, всегда стоящий горой за спиной. И где это всё?
— Теперь это ты! — амори обняла племянницу в ответ. — Это всегда была ты. Прости, что так вышло. Я… — амори вздрогнула и опустила голову, — сама знаешь… Марук… поставил любовь к твоей матери выше интересов рода, тем самым переложив всю ответственность на тебя.
— Я старалась, — Дара всхлипнула. — Я всё делала, как учили! Была верной женой, устраняла врагов, рожала сильных наследников… но этого оказалось мало. Я сама себя загнала в ловушку.
— Ты была юна и неопытна, — печально вздохнула Муар, — как и я когда-то. Мы надеялись, что волчья верность убережёт тебя от боли.
— А теперь род вымирает, а я связана с этим… клятвой, — Дара сжала кулаки в бессильной злости. — Кобель!
Муар молчала. Почти шестнадцать циклов прошло, а злость племянницы так и не утихла. Не помогло даже уничтожение
