Только теперь я понял, зачем Темноте была нужна Мэг. Она хотела обрести тело. Да ещё такое молодое, красивое, полное магии… Вряд ли во всём королевстве нашёлся бы более совершенный сосуд.
«Именно так, мой милый. Именно так! Наконец-то вижу проблески интеллекта».
«Да и признаться, за годы общения с тобой я поняла, что многое теряю, продолжая общаться м-м-м… только лишь разумом. Не терпится перейти на новый уровень. Только представь, какого могущества ты достигнешь как правитель под моим чутким руководством! Зачем тебе эта наивная девчонка? Что она тебе может дать, кроме юного и свежего тела, чего не дала бы тебе я? Её тело у тебя останется. Но ты получишь намного, намного больше!»
«Я снова сделаю тебя королём. Нет — императором! Мы с тобой свергнем этого жалкого узурпатора, который десять лет заставлял тебя гнить заживо под землёй. Неужели ты не хочешь ему отомстить? Мы соберём все земли Оуленда в железный кулак. А потом огнём и мечом прокатимся дальше, от края до края Ойкумены».
«Мы оставим наши имена в летописях на века, и через сотни и тысячи лет нас будут помнить и славить… Тебя помнить. А меня — славить. Потому что я-то планирую жить вечно. Как только это тело истреплется, найду новое. Но для начала надо же на ком-то тренироваться! Так что приведи ко мне Мэган, Бастиан. И я подарю тебе истинное величие, о котором ты всегда мечтал».
Глава 19. Бастиан и Мэг
* * *
— Я хочу показать тебе сегодня особое место. Пойдём со мной.
Вздрогнув, я поднимаю глаза на Бастиана. Уколола палец иглой, и алая капля капнула на вышивку. Я вышивала нашему сыну рубашку.
Алая капля расплывается по белому полотну. Я смотрю на мужа, и всё понимаю в этот момент. Потому что уже слышала такие слова раньше. Мне уже их говорили.
— Пойдём со мной, Мэгги. Ты мне веришь?
Безжизненный голос, отрешённый взгляд.
Верю ли я?
Каждому дыханию нашему, одному на двоих — верю.
Каждой ночи, проведённой в твоих руках — верю.
Каждому биению сердца, которое прекратится, если наши сплетённые пальцы разнимут.
И поэтому я молча откладываю вышивку.
И вкладываю дрожащую холодную ладонь в твою, раскалённо-горячую.
Я никогда не оставлю тебя одного.
* * *
Наш сын остаётся с моей сестрой. Нянек у нас нет, Мэгги по-прежнему их не признаёт. Поэтому я пригласил Тэмирен погостить. Моя Мэг не хотела расставаться с Дамианом ни на минуту, я уговорил её. Сказал, что это ненадолго. Что просто хочу побыть с ней вдвоём. Я всё продумал. Я не упустил ни единой мелочи. Всё должно пройти идеально.
Тем более, что идти и правда недалеко.
Совиная башня возвышается над главной площадью Саутвинга. Мёртвым пятном перечёркивает всю площадь своей тенью.
— Пойдём. Оттуда очень красивый вид.
Всё это время она держит руку на груди и сжимает ткань платья, как будто нервничает. Чувствует, что-то не так. Но всю дорогу молчит. Я тоже не говорю ни слова.
Солнце уже садится. Мы поднимаемся на самый верх башни по бесконечной винтовой лестнице. Здесь полумрак, пахнет совами и очень тихо. От каждого нашего движения взмывают клубы пыли.
Мы поднимаемся на самую высокую площадку, над нашими головами теперь только балки потолочных перекрытий. Из крохотных окон — совиных летков в толстых стенах — можно видеть крыши города, простирающиеся до гаснущего горизонта. Последние лучи один за другим канули во тьму. Ветер носит из угла в угол старые перья.
В центре площадки — дыра. Провал в пропасть. Насколько бездонную, не знает никто.
Может, разве что Темнота.
Я оставляю руку Мэг. Она испуганно жмётся к стене.
А сам подхожу к самому краю и заглядываю вниз. Ничего не видно.
Из-под моих ног срывается крохотный камушек, и тут же его проглатывает жадная тьма. Звука падения не слышно.
Вот и всё.
Оборачиваюсь к Мэг, ловлю серый взгляд огромных, как небо глаз.
— Прости. Я снова тебе врал. Как тогда, в самом начале. Ты пришла ко мне в камеру, а я подумал, что смогу обмануть эту девочку, влюбить в себя, чтобы она помогла мне спастись И ты помогла.
Она молчит, ничего не отвечает, только прикусывает губу.
— Всё это время я был одержим тёмной силой, которая требовала от меня лишь одного — взять то, что было мне с такой наивностью предложено. Чтобы выбраться на свободу. Я должен был привести тебя сюда. Иначе она меня убьёт.
— Что ты говоришь, я не понимаю?
В уголках моих глаз что-то мокрое.
Вытираю машинально и вижу, что это кровь.
Жуткое, должно быть, зрелище со стороны.
Тьма в моей голове предвкушающе шипит:
«Какой хороший, какой послушный мальчик. Ну же, ещё немного! Подведи её к краю. Я дала тебе много времени с ней, почти год, как ты и просил. Слишком щедрый подарок для такого неблагодарного. А теперь ты выполни свою часть сделки! Вспомни, какой ценой ты выкупил у меня свою жизнь, мальчишка! Осталось чуть-чуть. Столкни её вниз! Отдай мне! И тогда я уйду из твоей головы навсегда. Тогда только ты станешь по-настоящему свободным».
* * *
А я ведь давно подозревала, с ним что-то происходит.
Я это предчувствовала и раньше, замечала — что-то не так, по тому, как он морщится иногда, как бледнеет, будто вся кровь пропала из его тела, и он становится как живой мертвец. Он говорил, что у него просто болит голова — не привык к такому количеству солнца и чистого воздуха.
Я, идиотка, убеждала себя, что так и есть. А надо было бить в набат и срочно искать решение проблемы.
И вот теперь уже поздно.
Все, что могу — это быть рядом.
Делить с ним его боль до самого
