в поселок.
– У него самый лучший иван-чай в округе. Он его и с мятой, и с душицей, и с сушеной черникой, и с земляникой делает. И мед у него хороший, – сказала шаманка.
– А чего не остался? – спросила Матрена.
– Так праздник, со своими родными праздновать будет. Он меня на каждые большие праздники поздравляет. Я его сына в тайге нашла. Ушел за ягодой с мальчишками и заплутал. Ребятня вернулась, а он – нет. Взрослые искали, не нашли. Вот он ко мне прибежал и в ноги бухнулся. Я ему место указала, где мальчонка сидит. Пацаненок корзинку потерял и боялся домой возвращаться. Когда его искали, прятался. Ну и спрятался так, что сам заплутал.
– Ты всех помнишь? – поинтересовалась бабушка.
– А ты? – рассмеялась Лида.
– По-разному, кого помню, кого нет. Так я и не практикую так, как ты.
– А я по-другому и не могу уже, эта жизнь моя. Тяжело, правда, уже стало. Духи злобные чаще стали приходить, словно им кто портал открыл. Часто приходится от них отбиваться, тяжелей отходить от этого стала. Не нравится им, что я людей от них спасаю да лечу.
Народ стал прибывать пачками, люди шли и приезжали на авто и на снегоходах. Хозяйка всех встречала и со всеми разговаривала, сажала за стол и угощала. На кухне на столе росла гора гостинцев, часть из которых тут же нарезалась, накладывалась в тарелки или в салатники и отправлялась на стол.
На двух конфорках стояла огромная кастрюля. В ней кипела вода. Лидия из шкафчиков на кухне достала мешочки с какими-то травками. Она брала по щепотке трав, что-то шептала на каждую и кидала в кастрюлю, помешивая половником.
– Танцы с бубнами будут? – спросила Матрена.
– Сейчас я тебя наряжу, и будешь с бубном скакать. Это светский Новый год, а духовный в другое время проводится. А то сама не знаешь?
– Ну, мало ли.
– Я же не клоун ряженый, шоу показывать, это не ко мне.
Около двенадцати часов рядом с каждым гостем появилась чашка с ароматным чаем. Телевизор включать не стали. У Лиды висели огромные часы с боем. Вот они и оповестили хозяев и гостей чудесного дома, что наступил Новый год. Все молча пили волшебный чай, который приготовила сама шаманка. Выпить надо было всё, что налито в стакан. Вот так, традиция такая, кто шампанским Новый год встречает, а вот здесь чаем с добрыми пожеланиями и намерениями.
Как только была допита последняя чашка, так за столом снова полились разговоры, застучали приборы. Кто-то достал гитару и запел песню. Было тепло и душевно. Люди приходили и уходили, и каждому здесь были рады. Матрена немного устала от шумного застолья и пошла на теплую веранду курить. Там сидел какой-то мужчина и попивал чай из кружки. Она достала свою трубку и принялась выбивать в пепельницу пепел. Мужчина недовольно на нее посмотрел.
– Вы тут курить, что ли, собрались? – возмущенно спросил он.
– Да, – кивнула Матрена.
– А я тут, между прочим, чай пью.
– Ну пей, я с тебя его не требую, кружку не отберу.
– В общественном месте, – начал он.
– А мы не в общественном месте, мы в гостях. Это место для курения, вон, вишь, и пепельница стоит, и зажигалка со спичками лежат, и табаком воняет. Чуешь? – оборвала она его. – Или ты меня, бабку старую, на улицу прогнать хочешь? Пить чай можно в любом уголке этого дома, а вот курить только здесь. Так что серчай, не серчай, а трубочкой тут подымлю.
Он недовольно хмыкнул, но возражать не стал. Матрена набила трубку, поставила кресло поближе к печке и подожгла табак. Медленно она раскуривала трубку, иногда поглядывая на любителя чая.
– А ты чего здесь торчишь, а не со всеми за столом? – спросила она.
– Там шумно.
– Шумно, – согласилась она.
Выпустила дым вверх и увидела на потолке вытяжку, усмехнулась про себя. Прогресс, однако, дом в тайге, а все блага цивилизации.
– Нажми на кнопку, – сказала Матрена и показала на вытяжку.
– Холодно будет, – помотал он головой.
– Тогда наслаждайся чаем с дымком и табаком, – хохотнула бабушка.
– А вы тоже из этих будете? – спросил он.
– Из этих – это из каких? – прищурилась Матрена.
– Ну, шаманов, видящих, экстрасенсов, как там их.
– Ага, экстрасексов. А тебе, милок, чего надобно?
– Хотел к Лидии Павловне в ученики пойти, а она не берет, говорит, что нет у меня такой силы и дара нет. Сколько я к ней ездил, сколько просил, а она каждый раз отказывает, – вздохнул он тяжело.
Матрена присмотрелась к нему – обычный мужичок, но сидит у него на плече что-то маленькое и непонятное, наподобие Коловерши, только мелкое и никчемное. Сидит на плече и каких-то невидимых блох ищет.
Бывают такие сущности непонятные, незнамо откуда появляются и цепляются, и вроде не бесы родовые, и прямо чтобы сказать, что паразиты, никчемушники, одним словом. Пользы от них никакой, да и вреда особого нет. Так, иногда хулиганят или, наоборот, помогают, но все по мелочи. Например, деловая встреча или свидание важное, а тут штаны на попе лопнули или резинка на белье. Им смешно, а человеку досадно.
Или приятное делают, но с подковыркой, например, зашел на почту, а там всего один человек. Радуешься, подходишь, а у него гора писем и посылок. Злишься, стоишь, а через пятнадцать минут второй оператор приходит с обеда, и тебя принимают. Однако могут от крупных неприятностей защитить, но и большой удачи с ними не жди. Мелочевщики, никчемушники. В магических практиках развиваться не дадут, им это невыгодно, вдруг от них носитель решит избавиться.
– Зачем тебе учиться у шаманки? – спросила Матрена.
– Ну как зачем, чтобы у меня все получалось в жизни, в тайну заглянуть, ну и чтобы деньги были всегда.
Никчемушник повел ушами и стал прислушиваться к разговору.
– Меркантильные, значит, цели преследуешь? – усмехнулась она.
– Может, вы меня к себе в ученики возьмете? – с надеждой спросил он.
Не успела она и рот открыть, как никчемушник спрыгнул с плеча мужчины и ринулся в ее сторону. Притом вид у него был весьма недружелюбный, брюхо стало красным, раздулось, в пасти выросло несколько дополнительных рядов зубов. На лапах появились острые, как сабли, когти. Однако не смог он до нее допрыгнуть, получил трубкой в лоб и за хвост был утащен на улицу Коловершей.
Матрена смотрела, как никчемушника в сугроб окунает ее огромный бес, как катает его по заснеженной дорожке. Забросил бестию он за вершины самых высоких сосен и исчез. Сущность вернулась на место через
