— Много ты понимаешь! Мексиканцы в сто раз коварнее!
Ехать решили следующим утром в одиннадцать. Фаусто Джерачи поднялся чуть свет, чтобы в сотый раз свериться с картой и осмотреть машину. Естественно, машину поведет он! Вообще-то у Ника был водитель, его троюродный брат Джонни Ридикюль, но разве Фаусто доверит кому-нибудь свой грузовик? Сторонний наблюдатель заметил бы, что водит он совсем по-стариковски — голова низко опущена, на носу очки, пальцы судорожно сжимают руль, даже радио не играет. Все внимание на дорогу! А на самом деле Фаусто так водил даже в молодости. Старый неуклюжий грузовик порхал по шоссе, как ласточка, быстро выбираясь из любых пробок. За всю жизнь Фаусто не разбил ни одной машины (за исключением тех, которые калечились по приказу босса)! Образцовый водитель, которому следовало родиться пилотом «Формулы-1», Джерачи-старший отбывал срок за «аварию, повлекшую смерть пешехода», — пришлось прикрывать четырнадцатилетнюю племянницу Форленца, которая, взяв родительскую машину, поехала кататься и сбила старушку. Полицейских Фаусто чувствовал, словно гончий пес добычу. Он всегда знал, достаточно ли показать значок «Почетного работника дорожной полиции Огайо», купленный у приятеля за пять долларов, либо значок и аккуратно сложенную купюру в пятьдесят долларов. Пятьдесят долларов всегда лежали в «бардачке» между значком и правами. Однажды, когда ему было двенадцать, Ник стянул у отца приготовленную купюру. Отец поколотил его так, что синяки не сходили неделю. После этого случая парень записался на бокс и стал называть себя Ником, хотя до этого его звали Фаусто-младший или Фаустино.
Ник терпеливо ждал, когда отец расскажет свою историю. Судя по всему, поручение казалось ему серьезным, — уж больно важный был у Фаусто вид.
Вот они пересекли мост Джорджа Вашингтона и съехали на обочину, чтобы пропустить колонну грузовиков-пятитонок. Когда дорога освободилась, Фаусто тяжело вздохнул и стал рассказывать сыну то, что услышал от Винни Форленца.
— Слушаешь меня?
— Весь внимание! — с готовностью проговорил Ник.
Судя по всему, Сал Нардуччи устал ждать смерти Еврея.
В свое время Смеющийся Сал порешил немало народа, но поднять руку на босса не хватало пороха. Он пошел другим путем — решил дискредитировать Форленца, чтобы, опозоренный, тот добровольно ушел со сцены. Это Нардуччи нанял умельца, устроившего диверсию! Да, да, это устроил Нардуччи, так же как и похищение из больницы, а все для того, чтобы показать, как слаб и импульсивен Форленца. Следует признать, у него неплохо получилось.
— Но знаешь, Эйс, — как обычно, язвительно проговорил Фаусто, — не спеши докладывать боссу. Ведь заказчиком выступал именно он, pezzonovante эдакий!
Ник только головой покачал.
— Как ты считаешь, почему ты до сих пор жив? — поинтересовался Фаусто. — Думаешь, тебя бы оставили в живых, если бы ты действительно разбил самолет? У тебя много знакомых, которые, красиво спикировав в озеро, не получили пулю в лоб?
Ну, причин более чем достаточно! Он нужен Майклу, и это главное.
— Авиакатастрофу же признали несчастным случаем!
— А мне еще говорят, что мой сын — умница! Льстят, наверное!
Только теперь до Ника дошло, что в комиссии авиадиспетчеров работают обычные люди. Всегда найдется какой-нибудь лаборант, который за несколько зеленых бумажек закроет глаза на что угодно.
Ник подавленно слушал рассказ отца. Постепенно все становилось на места. С топливными резервуарами было что-то не так. Форленца заподозрил неладное, когда услышал о механике, который уехал в отпуск в Лас-Вегас и не вернулся. Парень был молодой, с претензиями, мечтал поступить в колледж.
— Говорю же тебе, в живых никого просто так не оставляют!
Беседа очень нравилась Фаусто, тем не менее на сына он даже не взглянул — следил за дорогой.
— Так вот, молодой механик не возвращается из Лас-Вегаса, его приятель поднимает шум, пытаясь выяснить, что случилось. Еврей тут же делает выводы. Механик исчез, судя по всему, — Фаусто приставил палец к виску, — ему вышибли мозги. Форленца приглашает этого приятеля на задушевную беседу. Несколько вопросов, а остальное можешь додумать сам.
— Хочешь сказать, что любопытный приятель, вернее, то, что от него осталось, лежит в бетонном фундаменте чьего-нибудь нового дома?
— Умница! Забудь про приятеля. Сам механик гораздо интереснее. Твой босс и Смеющийся Сал заплатили ему, чтобы он подлил в горючее какую-то дрянь. Ну-ка загляни в «бардачок»!
Ник сидел не шевелясь.
— Не бойся, бить не буду!
Памятная порка произошла тридцать лет назад, но до сегодняшнего дня ни отец, ни сын о случившемся не вспоминали. Сколько воды утекло с тех пор!
В «бардачке», как и во всем грузовике, царил идеальный порядок: значок, пятьдесят долларов, аккуратно свернутые в трубочку, водительские права, два чистых конверта и технический паспорт.
— Загляни в соседний, — посоветовал Фаусто.
Внутри лежали шесть билетов на поезд-экспресс до Кливленда. Ник может взять с собой охрану и в дороге ничего не опасаться.
Фаусто принялся объяснять детали встречи с доном Форленца, которая должна состояться в кливлендском музее изобразительных искусств. Скорее всего, Еврей будет ждать в закрытом на реконструкцию зале.
— Не знаю, помнишь ли ты Майка Зелински, поляка, с которым мы дружили?
— Шутишь? Конечно, помню!
Майк Зелински был крестным сестры Ника и единственным другом отца.
— Вот и славно! В музее нужно быть в девять пятнадцать без опоздания. Знаешь, там в вестибюле стоит такой жирный грек?
— Скульптура?
— Скульптура, статуя, какая разница?
— Припоминаю!
— Так вот, если увидишь Зелински возле статуи, то все в порядке, можно идти дальше. Если его не будет, то сразу же возвращайся в отель и никуда из номера не высовывайся.
Ник не знал, что и думать. Неужели Майкл на такое способен? Как он мог его предать?
— Знаю, о чем ты сейчас думаешь! Не будь таким наивным!
— С чего ты решил, что я наивный?
— Как давно ты в семье Корлеоне?
— К чему ты ведешь?
— Да ни к чему! Когда босс затевает какую-то гадость, шестерки даже не знают, ради чего их нанимают и какую цель преследуют. Они ведь просто шестерки, пешки в большой игре. Удивительно, что ты до сих пор жив, дорогой мой умник!
Хорошо, что до Трои далеко, а отец — попутчик не из болтливых. У Ника Джерачи было время все обдумать. Вернее, он пытался думать. Действовать нужно очень аккуратно, не привлекая к себе внимания. Тщательно все проверить и просчитать свои действия на несколько ходов вперед.
В одном Ник не сомневался: если все, что рассказал отец, правда, месть будет ужасной!
