Мертвых не допустить разрушения его Сверхчар, вливая ману и судорожно пытаясь восстановить разрушенные и поврежденные участки, но всё это было тщетно.
— Второй Удар!
На этот раз серое свечение не выдержало давления. Разноцветные молнии прорезали серую хмарь, прорвались сквозь вопли ужаса и страха от призраков, опутали мою тюрьму настоящей паутиной светящихся разрядов — и разом сломили чары. Серой свечение бесследно рассеивалось, а сотня тысяч измученных душ вывалилась в наш мир, с изумлением ощущая свободу от всех чар, что прежде их удерживали, заставляли подчинятся и мучали.
— Ко мне! — властно прокричал Император Мертвых.
От него протянулась волна странной магии, и несчастные души, словно загипнотизированные, потянулись к своему мучителю — но тут вмешался я. Магия Души сплелась в сложные чары, которые я начал быстро напитывать. Магия Души становилась доступна с ранга Высшего Мага, и потому у неё априори не было простых или слабых чар. Как и разделения заклинаний на ранги… Но то, что я сейчас сплел, я бы поставил на девятый.
Мягкая волна моей силы, наполненная Фиолетовыми искорками, накрыла почти достигшие Императора души. Моё заклинание мягко сбрасывало с них ту узду, что накинул чернокнижник, Фиолетовые искры, сталкиваясь с его магией, обращались разрядами и ломали чары, а Магия Души вливала в них мою силу — обычные, истощенные и ослабленные души, им на все сто тысяч требовалось меньше двух процентов моего общего запаса, что бы достаточно окрепнуть и окончательно освободиться от любой власти Императора. Я сломал его заклинание и одновременно очистил и исцелил их души, и те резко отхлынули, в панике кидаясь ко мне.
— Ко мне, черви! Как смеешь ты отнимать мою собственность! — ярился черный маг.
А души действительно начали кружить большим хороводом позади меня. Теперь они не выглядели как специально выращенные боевые призраки некромантов, напитавшись и восстановившись они превратились в небольшие, не крупнее семечка ярко светящиеся золотистым светом шарики. И что мне с ними делать? У меня, вообще-то, битва в разгаре!
Прилетевшее в меня мощнейшее Копье Праха, разбившее один из моих барьеров, испугало души, которые отпрянули подальше. Что ж, правильно — убить вас не убьешь, а вот довести до прежнего истощения шальной отзвук наших чар вполне способен…
— За это оскорбление я буду мучать твою душу веками, смертный!
— Не говори гоп, пока не перепрыгнул, — усмехнулся я.
Не знаю, понял ли смысл выражения Император Мертвых, потому что я сразу активировал Клетку — восемь столпов, каждый из которых состоял из всех молний, кроме Красной и Зеленой, окружили нас, оставив пространство диаметром два километра. Чернокнижник с удивлением огляделся, ощущая, как могущественная магия начинает диктовать свои правила и законы на этой небольшой территории.
— А ты думал, никто другой не сможет создать действительно сложную систему дополнительной магии для своих Сверхчар? — усмехнулся я. — Теперь ты заперт со мной, и никуда не денешься. Проверим твои навыки в ближнем бою?
Я ударил своей излюбленной комбинацией из трёх молний, заставив его защищаться. Потом повторил, затем ещё, и вот уже мои молнии бьют почти сплошным потоком — и это выгодно мне, а не ему. Даже не утруждая себя оформить эту силу в заклинания, просто нанося эти удары в своей нынешней форме (а я все ещё был в полной готовности использовать свой стиль боя) которая их усиливала, это итак выходило на уровне сильных боевых заклятий девятого ранга.
И по мане они мне обходились раза в четыре с половиной дешевле, чем полноценные заклинания девятого ранга. Учитывая действие Желтых молний, я творил молнии с невероятной, невозможной скоростью, заставляя врага уйти в глухую оборону. Чернокнижник, периодически обновляя защиту, сперва попробовал снизиться, но через тридцать метров напоролся на преграду. Взлетел наверх и там история повторилась вновь. Тогда он кинулся вбок, надеясь пройти между столпов из молний. И, разумеется, вновь потерпев неудачу.
Почему могучий враг метался, как испуганный кролик, даже не пытаясь отвечать ударом на удар? Всё просто — он отчетливо ощущал, какая сила собирается в небесах над нами. И что самое прекрасное — на Третий, самый мощный, Удар не требовалась моя мана. Он сам собирал её из мира, из окружающей среды — и сейчас уже рвался обрушиться вниз, впиться во врага, уничтожить дотла… Но я твёрдо удерживал брыкающуюся, как конь, и натянутую, как струна, магическую стихию. Это было непросто, но это было необходимо…
— Ну что, убедился? — не скрывая насмешки поинтересовался я. — Где же всё твоё прежнее высокомерие? Где гордыня и самоуверенность, с которой ты обещал пытать мою душу?
— Я знаю, чего ты добиваешься, Пепел, — зло ответил мне стоящий в нескольких метрах от границы нашей клетки чернокнижник. — Твои дешевые провокации и неумелые, насквозь видимые мне расчеты, планы и намерения… Я не использую второе Заклятие! Можешь бить сейчас!
— Это называется не Заклятием, а Сверхчарами, — поправил я его. — Если уж достиг этого ранга, будь добр правильно называть свои способности… Что ж, если ты такой умный, то давай посмотрим, как ты выдержишь это!
С громом и грохотом по вечернему небу пробежала толстая черная трещина. Одна, вторая, третья — все они сливались в одной точке в небесах, образуя небольшой черный шар. Каждый миг управления Черными Молниями в таком количестве давался мне нелегко, но после всех открытий и просветлений, полученных уже в этой жизни, я научился чувствовать её куда лучше. И моё тело получало значительно меньше ущерба — так, что Зеленые Молнии почти не требовались.
Никогда прежде Третий Удар Небесной Артиллерии не был столь мощным. Я сперва не задумывался об этом, а потом понял — я без особого труда сумел дать чарам поглотить в три с половиной раза энергии больше, чем предусмотрено этими Сверхчарами. Никогда прежде я подобного не мог…
Естественно, Император Мертвых был далеко не беззащитен. Я ощутил активацию сразу трех артефактов — двух очень мощных восьмого ранга, и одного девятого. Три сферы окружили чернокнижника, зло и с опаской глядящего в небеса — сильнейший барьер шел третьим, слабейший первым. Подумав, волшебник начал творить странные пассы руками и складывать пальцы в своеобразные печати — и каждые две секунды на его доспехе появлялись и начинали светиться зеленоватым, мертвенным светом иероглифы.
С приготовлениями было покончено, и я наконец позволил всей той бешеной, безумной мощи, что скопилась в небесах обрушиться вниз, ударить в крохотную в сравнении с ними фигурку моего
