78
Рассвет застает Фрэнка в Сан-Диего.
Он рассчитывает, что туман и ранний час защитят его от любопытных взглядов.
А револьвер за поясом защитит его от врагов.
Прихрамывая, Фрэнк приходит на пересечение Одиннадцатой улицы и Айленд, где старики спят на тротуаре, подложив под себя картонки. Идя мимо них, он слышит, как они что-то бормочут, как стонут во сне, вдыхает отвратительный запах пота и мочи, вонь гниющей плоти.
Он останавливается возле входа в таверну «Айленд». Таверна еще закрыта, но он знает, что найдет там пьянчуг, жаждущих опохмелиться. Не проходит и минуты, как щелкает замок, и на него устремляется подозрительный взгляд.
– Корки здесь? – спрашивает Фрэнк.
– Кому он понадобился?
– Фрэнку Макьяно.
Слышны приглушенные голоса, после чего дверь распахивается и на пороге появляется старик – Фрэнк старается вспомнить, как его зовут… вроде бы Бенни. Старик впускает Фрэнка и машет рукой в сторону бара.
Детектив (бывший) Корки Коркоран, сгорбившись, сидит на табурете за стойкой со стаканом виски в одной руке и сигаретой – в другой.
Фрэнк садится рядом с ним.
– Давно не виделись, Корки.
– Давно.
Когда-то – прежде чем бутылка и накопившиеся обиды одолели его – Корки был чертовски хорошим полицейским. Ему платили, не без этого, чтобы он смотрел сквозь пальцы на игроков и проституток, но если речь заходила о чем-то серьезном, его было не свернуть, как вьшущенную из лука стрелу, и все знали об этом.
Избил женщину или прохожего, застрелил человека, не имеющего отношения к банде, – жди неприятностей, Корки ни за что не отступится.
Однако это было давно.
– Корки, заказать тебе выпивку?
– Я уж было подумал, что ты не спросишь.
Корки никогда не отличался могучим телосложением, а теперь совсем усох, думает Фрэнк, подавая знак Бенни, чтобы тот принес виски. И волосы у него поредели, а кожа будто прилипла к костям и пожелтела.
– Корки, мне нужна твоя помощь.
Корки допивает свой стакан, потом берет тот, что заказал Фрэнк, и быстро опрокидывает его.
– Что я могу сделать?
– Саммер Лоренсен.
Корки смотрит на него непонимающим взглядом и качает головой.
– Восемьдесят пятый год, – напоминает ему Фрэнк. – Ты занимался тогда убийствами. Убийствами проституток.
– «Человеческих жертв нет».
– «Человеческих жертв нет», – повторяет Фрэнк. – Правильно. Ее тело было найдено в придорожной канаве в Маунт-Лагуна.
Корки долго сидит молча. Когда же Фрэнк решает, что старый коп опять убрался в свой Зачарованный лес, тот вдруг говорит:
– У нее во рту были камни.
– Правильно, – отзывается Фрэнк. – Преступление осталось нераскрытым, однако позднее его повесили на убийцу с Грин-Ривер.
Из одного кармана на рубашке Корки достает пачку сигарет, из другого – зажигалку. Руки у него дрожат.
– Никакой это не убийца с Грин-Ривер. Просто все провисшие дела на него списали.
– Откуда тебе известно? – спрашивает Фрэнк. – Откуда тебе известно, что это не он?
Мозги у Корки становятся яснее ясного, как это все же иногда бывает с пьяницами, правда нечасто и ненадолго. Но теперь он соображает, и Фрэнк рассчитывает, что будет соображать, пока не ответит на его вопросы.
– Во-первых, ее забили до смерти, а не задушили. Жертвы же убийцы с Грин-Ривер были задушены. У нее были следы на шее, но их оставили после ее смерти. Во-вторых, ее не насиловали. А убийца с Грин-Ривер насиловал девушек. В-третьих, она была убита не там, где ее нашли.
– Это почему?
– Фрэнки, там не было крови. Кровь перестала идти задолго до того, как она оказалась в яме.
– А как же камни во рту?
– Ну и что камни, черт подери? Почему бы ее убийце не читать газеты?
– Если ты знал…
– Мне заткнули рот, – говорит Корки. – Кто-то надавил сверху… «Оставь дело Лоренсен. Займись другими делами. Человеческих жертв нет».
Корки делает большой глоток из бутылки.
– Вот так все началось, Фрэнк. После этого я покатился под гору.
Фрэнк достает бумажник, вытаскивает две стодолларовые купюры и кладет их на ладонь Корки. Как в старые времена.
– Держись подальше ото всех. Никто не должен знать, что ты разговаривал со мной.
Корки внимательно смотрит на него.
– Фрэнк, ты собираешься с ними разделаться? Послушайся моего совета. Не надо. Ты ведь не хочешь кончить как я.
– Да ты молодцом, Корки.
– До следующего лета мне не дожить, Фрэнки.
И его как будто не стало рядом. Глаза у него совсем провалились, словно он смотрел на Фрэнка с расстояния не меньше тысячи ярдов, и Фрэнк понял, что Корки Коркоран отправился туда, где он совсем один – куда-то в прошлое или в будущее, и для него больше нет ни настоящего времени, ни этого бара, ни Фрэнка.
Он прав, думает Фрэнк – ему не дожить до лета.
Может быть, и я тоже не доживу.
Фрэнк хлопает Корки по плечу.
– Еще повидаемся.
– Вряд ли.
Фрэнк отворачивается и идет к двери. Уже на пороге он слышит, как Корки окликает его:
– Эй, Фрэнк!
Фрэнк оборачивается.
– Хорошие были денечки, правда? – улыбаясь, спрашивает Корки.
– Да, хорошие.
Корки кивает.
– Да уж. Чертовски хорошие.
Фрэнк выходит в туман.
Теперь думай, думай. Кто еще был там? Донни Гарт был – но это ничего не дает. Была еще одна девушка – рыжая. Как ее звали?..
Алисой.
Прошло двадцать лет.
Кто знает, где она теперь?
79
Карен Уилкинсон он находит на поле для игры в поло.
Это в долине, где Ранчо-Санта-Фе граничит с Дель-Мар и где трава необычно зеленая и свежая для сырой зимы и очень красивая, когда утренний туман начинает рассеиваться.
Карен в конюшнях – осматривает лошадей.
Это пони, соображает Фрэнк, не настоящие лошади.
В последний раз он видел Карен на парковке двадцать один год назад, когда вице-президент банка передавал ей конверт с деньгами за девушек, которых она должна была поставить на вечеринку. Потом Карен отбыла двухгодичный срок, но приземлилась, как кошка, на четыре лапы, когда вышла замуж за риэлтора из Ранчо-Санта-Фе с капиталом, давно нажитым в Сан-Диего.
