комнаты несколько иная, но, быстро осмотревшись, я нахожу необходимые принадлежности.
– Здесь все, что нам нужно, – говорю я, заглянув в шкафы. – Может, принести тебе настойку утром?
– Мне бы не хотелось оставлять тебя здесь одну.
– Это небезопасно? – не могу я удержаться от вопроса.
– На время вашего визита мы приняли дополнительные меры, – гордо улыбается она.
– Тогда все в порядке. Я привыкла работать одна. У себя в лавке. Я любила трудиться ранним утром, пока никто меня не отвлекал.
– У себя в лавке?
– У меня была лавка, которую я открыла после окончания академии. – Кажется, с тех пор прошло уже много лет. Когда я прошла сквозь Грань, время исказилось. Наверное, в Срединном Мире оно течет быстрее, потому что пальцы с трудом вспоминают прикосновения к потертому прилавку и грубо сработанным чашам. Кажется, здесь я провела уже целую вечность.
Меня пугает исчезновение прежних связей. Я ведь должна вернуться. Иначе так и не смогу понять, кто я и что чувствую на самом деле.
– Понимаю. – Карсина явно смущена, но принимает как должное мои слова и больше не задает вопросов.
– В любом случае… Если ты не против, я вполне могу поработать здесь одна. Ты выглядишь усталой. Тебе нужно отдохнуть.
– Этот ребенок еще даже не родился, но уже вытянул из меня почти все силы и терпение, – зевает Карсина, словно бы подчеркивая сказанное.
– Иди отдыхай. К завтраку я все приготовлю.
– Еще раз спасибо, Луэлла. – Она направляется к двери, но потом останавливается. – Я не знала, чего ждать от Людской королевы. Признаю… я немного нервничала. Но я рада, что ты оказалась такой.
Я не могу придумать, что ответить, а Карсина, извинившись, уже уходит спать.
Во время работы меня не покидает мучительное, тревожное чувство, заставляя руки двигаться быстрее. В конце концов я понимаю, что это вина. Я ощущаю себя виноватой. Но в чем?
«В том, что собираюсь уйти».
Я хмуро смотрю на жидкость, кипящую в маленьком котле. Мне не в чем себя винить. Я поступаю правильно как в отношении наших миров, так и касательно самих нас. Я никогда не смогу быть счастлива рядом с Эльдасом, если не буду знать, что осталась с ним по собственной воле.
– Если вот так хмуриться, оно подействует лучше? – врывается в мысли голос Эльдаса. Я испуганно вздрагиваю и поднимаю на него взгляд. Прислонившись к столу и скрестив руки на груди, эльф выглядит восхитительно самодовольным.
– И давно ты здесь стоишь?
– Достаточно давно, чтобы увидеть тебя за работой. – Должно быть, я и правда погрузилась в свои мысли и даже не заметила, как вошел Эльдас. – Потрясающее зрелище.
– Что? – выдыхаю я, пытаясь уловить весь спектр эмоций, плещущихся в маленьких синих озерах его глаз. Восхищение с нотками печали и тоски, смирение? Большего я не могу понять.
– Ты рождена для этого, – поясняет он.
– Ты и прежде видел, как я работаю. – Я провожу пальцем по крышке банки, потом ставлю ее на полку.
– Видел, но по-настоящему не наблюдал. Просто не обращал внимания. – Печаль, что я заметила в его глазах, теперь слышится в голосе. – Луэлла… если мы не сможем разорвать сложившийся порядок до коронации… я приложу все силы, чтобы помочь тебе управляться с троном. Я дам тебе все, что нужно. Возможно, мы даже найдем для тебя способ заниматься целительством в Квиннаре. И, хотя ты станешь частью Срединного Мира, вдруг нам удастся отыскать возможность, чтобы ты посещала Кэптон не только в середине лета.
У меня внутри все сжимается, и я не в силах поднять на него взгляд. Я знаю, Эльдас пытается помочь. Но этот разговор вытаскивает на поверхность запутанный клубок эмоций, в которых я не могу полностью разобраться, когда речь заходит о прошлой жизни, о настоящем и о том, что ждет меня в будущем.
– Но ведь это необычно для королевы?
– Да, но любые обычаи в какой-то момент появляются впервые. Я ведь тоже читал дневники. Кто-то из королев стремился к чему-то подобному и искал смысл жизни за рамками трона из секвойи. Им мало было помогать целителям. И пусть для них уже слишком поздно, но для тебя и тех, кто будет после… – Эльф проводит рукой по волосам и отворачивается. Я наблюдаю за ним краем глаза. – Если, конечно, цепь королев не прервется.
– Кстати, об этом. – Развернувшись, я прислоняюсь к столешнице. – Мне нужно тебе кое-что сказать.
– Да? – Эльдас явно удивлен моей внезапной сменой настроения.
– Дневник, который я читала… Сегодня я поняла, кто его написал.
– И кто?
– Королева Лилиан.
– Лилиан, – шепчет он. Без сомнения, он слышал это имя из историй, которые ему рассказывали с детства. – Первая королева. Значит…
Я киваю, зная, что он скажет дальше.
– Думаю, я поняла, как связаны времена года, трон из секвойи и магия королевы. Полагаю, я уловила, что сделали первые король и королева и как оно действует. – Я разгадала великую тайну. И должна чувствовать себя более счастливой. Но я со страхом наблюдаю, как Эльдас выпрямляется. Мы замираем на краю пропасти, откуда нет пути назад. – Мне нужно прочитать больше и, конечно, все детально изучить. Пусть я поняла, как создали Грань и смену времен года, но не знаю, удастся ли мне что-то сделать с этими сведениями…
Эльдас кладет руки мне на плечи. На лице его сияет улыбка. Но глаза пронзительно печальны.
– Это прекрасно. Если кто-то и сможет все понять, то только ты. Я всегда это говорил. Но теперь у тебя есть то, что нужно.
– Я знаю, но…
– Но? – нерешительно спрашивает он.
«Не радуйся этому», – хочется мне сказать. Я не желаю, чтобы даже притворно он радовался моему уходу. Сама мысль об этом заставляет ныть сердце. Улыбаясь, он словно надо мной насмехается, и я уже начинаю сомневаться, что заметила боль в его глазах. Она настоящая? Или я просто ее придумала, потому что хочу увидеть?
– Эльдас, что ты чувствуешь ко мне? – тихо и испуганно осмеливаюсь спросить я.
– Что? – Он убирает ладони с моих плеч. Возможно, этого ответа вполне достаточно.
– Что ты чувствуешь ко мне? – повторяю я, громче и более уверенно.
– Когда ты говоришь…
– Ты меня любишь?
Он выглядит так, словно мои слова, обретя физическую форму, ударили его между ребер. Эльдас несколько раз открывает и закрывает рот. Возможно, он тоже просчитывал числа в нашем уравнении и пришел к тому же выводу, что и я. Лучше не думать, что за чувства зародились между нами на самом деле. Для нас обоих безопаснее не спрашивать и не знать.
Он безмолвно смотрит на
