разрешалось только немного ходить по лечебным покоям, не более.
Я ждала Рейна, но он не пришел. Я все думала, что вот-вот он появится. Но нет.
Зато ближе к ночи снова появился Рик.
— И как ты только сюда приходишь? — буркнула я недовольно, хотя в душе была какая-то радость, что я не одна.
— И не скучно тебе одной лежать целыми днями? Я заметил, что за день у тебя ни одного посетителя, неужели у тебя совсем нет друзей?
Я молча уставилась в другую сторону.
— Будь ты помягче к людям, они бы к тебе потянулись.
— Не нужно мне, чтобы ко мне тянулись.
— Ну… как знаешь, — он достал из рюкзака карандаш и альбом.
Нужно было его прогнать, но оставаться одной не хотелось, поэтому я недовольно молчала, а еще… завидовала. Что он мог рисовать.
Я ведь тоже любила рисовать… когда-то… давно.
Так прошла вторая ночь. Но после того как я проснулась, у меня остался небольшой сюрприз в виде альбома и карандаша.
Я взялась за них впервые за такое долгое время. И оказалось, что руки еще что-то помнят. Весь день я рисовала. Все подряд! Птиц, деревья, домики.
Получалось хуже, чем на картинах Рика. Такое чувство, что у этого парня был талант ко всему, к чему он прикасался.
Но я получала столько удовольствия, что даже не заметила, как прошел день и вечер, и к ночи снова появился Рик. Не Рейн.
— Девушка-загадка, ты любишь рисовать!
— У меня не очень получается…
— Неправда, у тебя талант.
— Врешь.
— Это не так! Ты просто не имеешь базы знаний, но, если тебе немного подучиться, уверен, сможешь рисовать шедевры.
— Подучиться? — хмыкнула я.
— Почему бы и нет, тебе все равно здесь скучно. Не так ли?
Я не хотела отвечать на этот вопрос честно. Но благо Рик и не просил. Он просто вырвал лист и сел рядом со мной.
— Сначала нужно научиться рисовать круг, — начал он…
Так его визиты стали постоянными.
Я узнала, что Рейн пропал. По слухам, он уехал по делам и ничего мне не сказал. Хотя какое я имею право надеяться, что он будет отчитываться. Он все же будущий король.
И, тем не менее, в душе меня грызла обида.
Хотя обида была незначительной. Ведь я нашла себе утешение в рисовании. В занятии, которое приносило море удовольствия! И даже когда ко мне вернулась магия, я стала понемножку вливать ее, оживляя на пару секунд свои рисунки.
А еще я нашла утешение в Рике. Мы много разговаривали. С каждым днем все больше. Он рассказывал мне сплетни. Учил рисовать и просто шутил.
Это было так удивительно. Когда мы с Рейном разговаривали, я чувствовала разве что скуку. Я постоянно контролировала себя, думала над тем, что должна сказать. А не над тем, что хочу, и когда Рейн уходил, с этим всегда приходило чувство облегчения.
А вот с Риком… с ним все было по-другому! Я просто говорила. Говорила все, что приходило в голову. И смеялась. Много смеялась! Я даже и не думала, что могу столько смеяться.
Когда он был рядом, время для меня бежало. И для него, казалось, тоже. Ведь Рик стал оставаться все дольше и дольше.
Меня выписали. Я снова вернулась к тренировкам, но и здесь понадобилась помощь Рика. Он помогал с тренировками. Ведь Рейн так и не появлялся у меня.
Мы проводили много времени вместе. А потом… потом вернулся Рейн. Он застал нас с Риком прямо на тренировке. Я застыла, не зная, что сказать, чувствовала себя так, словно не тренируюсь, а изменяю ему.
Я смотрела на него, пытаясь почувствовать хоть что-то. Радость! Хоть крупицу. Я ведь должна была скучать.
Но я не скучала.
Вот она — правда.
И, рассматривая его, не чувствовала ничего.
Только отметила, что он выглядит по-другому. Короткие волосы. Уставшие глаза.
— Неплохо, но ты должна тренироваться больше, некоторые твои удары слишком слабые.
Я помню, как скривилось лицо Рика.
А внутри что-то сломалось окончательно.
И это все?
— Да, я буду стараться.
— Хорошо, — довольно кивнул он, а после просто повернулся и ушел.
Мы не виделись несколько месяцев. И это все, что его интересовало?
На этом тренировка была закончена.
— Нейна… — попытался сказать что-то Рик, но я прервала его.
— Хочу побыть одна, — кинула я и быстрым шагом побежала прочь.
Несколько дней мы не виделись с Риком. Я пыталась разобраться в себе. Но не выходило.
— Неужели ты любишь этого сухаря? Ему ведь плевать на тебя… — очень жестко и прямо спросил он. От его слов внутри все разболелось. Он надавил на больную мозоль.
— Не плевать, Рик. Просто он такой сам по себе. Но он честный и помогает моей семье. Он своеобразный, — старалась я говорить все то, чем успокаивала сама себя.
— Ты любишь его?
— Какая разница? — вспылила я.
И в этот момент Рик потянулся и поцеловал меня. По телу словно прошелся электрический заряд. Я оттолкнула искадорца и дала ему пощечину.
— Прости, нам лучше больше не общаться, — сухо сказал он и быстрым шагом ушел. А я осталась стоять, не зная, что делать дальше.
Оглянулась по сторонам. Я была одна. Никого. Никто не видел.
А раз так, значит, этого и не было.
Но губы горели, а душа кричала внутри от боли.
Счастье, это очень хрупкая вещь.
Мы можем не замечать его, когда оно рядом. Но стоит потерять его, как становится тут же невыносимо плохо.
Я старалась держаться подальше от Рика. Все свободное время посвящала тренировкам. Занималась еще усерднее, чем раньше, пытаясь стереть из памяти последние месяцы жизни.
Рейн то появлялся, то пропадал. После смерти брата он стал еще угрюмее и интересовался моей жизнью еще меньше. В основном, его интересовали только мои результаты по учебе.
Но иногда у нас все же были вечера, когда мы разговаривали о тренировках, политике и академии. Скучно, сухо, это только вызывало чувство тягости внутри.
Чувствовала себя несчастной и загнанной в угол. Но как бы я себя ни чувствовала, время шло.
Начался отбор. Я знала, что пройду.
Все говорили о том, что я лучшая, что мне повезло, что я везучая и счастливица.
А я искала глазами Рика и, когда находила, в коридоре, на тренировках, в библиотеке, чувствовала невыносимую
