по щеке скатывается одна-единственная слеза.
— Я была готова выйти за тебя замуж. Так зачем было говорить, что любишь меня, если ты этого не имел в виду? Что ты мог получить?
— Я сделал это, чтобы заставить твоего отца перенести дату нашей свадьбы. Но ты молчала, и мой план не сработал. И моя мама…
Я прервал себя, закрыв глаза и тяжело сглотнув. Если я собиралась сделать все правильно, мне нужно было владеть всем. Я не мог перекладывать ответственность на мать. Потому что, как бы она ни руководила моими действиями, именно я причинил боль Сильвии. Это я решил выполнить приказ.
— Я знал, что должен попытаться снова. Чтобы твой отец понял, что я лишил тебя девственности. — Я едва могу заставить себя посмотреть ей в глаза, а когда смотрю, то вижу глубину своего предательства, отраженную в ее ужасе.
— В ночь после ботанического сада, — вздыхает она, слезы текут все свободнее. — Ты… хотел, чтобы мой отец нашел нас? Ты отправился на свидание, намереваясь нарушить мой комендантский час?
Со свинцовой тяжестью в желудке я киваю.
— Почему? — Сильвия скривилась, подавив всхлип.
— Чтобы защитить свою семью, — бормочу я, желая умереть тысячей смертей, лишь бы не видеть боли, которую я причинил.
— Что это вообще значит? — Требует она, сердито смахивая слезы.
— Моя семья уже много лет конфликтует с Братвой Живодеров, и мы проигрываем войну. Моя мать считает, что, объединив наши семьи, мы сможем выжить. Твоя семья могущественна — одна из сильнейших в стране, особенно когда речь идет об оружии. Которое нам так необходимо… Но после того, что случилось с твоими братьями, мы поняли, что заключить союз будет непросто. И чем дольше мы будем медлить, тем больше вероятность того, что моя семья проиграет войну.
Сильвия замолкает, по ее обеспокоенному лицу невозможно было прочесть ни слова.
— Значит, то, что, как я думала, мы могли бы построить вместе, та связь, которая, как мне казалось, у нас есть… все это было лишь показухой?
Боль в ее голосе поражает меня до глубины души, и прежде чем я успеваю обдумать свои действия, я встаю со своего места и огибаю край стола, чтобы встать перед ней на колени. Она отстраняется от меня, даже когда поворачивается ко мне лицом, и я хватаю ее за руки, глядя ей в глаза.
Безмолвно умоляя ее.
— Мне очень жаль, Сильвия. Я знаю, что поступил непростительно, и я ненавижу себя за то, что причинил тебе боль. Но я хочу стать лучше. Я хочу быть с тобой предельно честным, потому что я действительно хочу попытаться разобраться во всем вместе. В тот вечер, после ботанического сада, ты сказала, что, по-твоему, у нас есть реальный шанс на счастье, если мы будем честны друг с другом, если сможем говорить о сложных вещах, которые нас пугают, вместо того чтобы замыкаться или убегать. И именно это я сейчас и пытаюсь сделать.
Прижав ее руки к своей груди, я притягиваю Сильвию ближе, желая, чтобы она поверила мне. И у меня щемит сердце, когда я вижу, как опустошение омрачает ее удивительные черты.
— Где-то в пути это стало для меня реальностью. Наша связь реальна. Она сильнее, чем все, что я когда-либо чувствовал раньше. И я хочу, чтобы тот потенциал, который ты разглядела в нас, стал нашей реальностью.
Я замолкаю, надеясь найти на ее лице хоть какое-то понимание, хоть маленький знак того, что шанс есть. Но она молчит и смертельно бледна, а ее лесные глаза темнеют от эмоций.
— Я пойму, если ты не сможешь меня простить, — пробормотал я, больно сжимаясь в груди, когда повесил голову. — И после всего, что я сделал, лучшее, что я могу сделать, — это попытаться поступить с тобой правильно. Так что все зависит от тебя, Сильвия. Ты вправе решать, дать ли мне еще один шанс.
Я запоминаю ощущение ее пальцев в моих руках, потому что она еще не забрала их у меня. Затем я снова поднимаю глаза на нее.
— Я отменю свадьбу, если ты этого хочешь, — разорву контракт и заставлю маму смириться с этим решением. Я знаю, что не заслуживаю тебя, больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Но если ты позволишь мне, я хочу попытаться стать тем мужчиной, которого ты заслуживаешь.
Сильвия изучает меня в течение мучительной минуты, ее глаза ищут глубоко в моей душе. И я уверен, что она пытается найти мою ложь. Новую правду, которую я еще не сказал. Но у меня ничего не осталось. Я выложил ей все, обнажил себя так, как никогда и ни с кем не осмеливался.
И по мере того, как идут секунды, мои последние осколки надежды исчезают.
— Я понимаю, почему ты это сделал, — наконец говорит она, в ее голосе звучат гнев и боль.
— Понимаешь? — Это больше, чем я ожидал, честно говоря.
Сильвия кивает.
— В некотором смысле мы похожи больше, чем я думала. Нас обоих связывает долг, мы стремимся защитить свои семьи, чего бы это ни стоило. Ты не можешь изменить свою мать, так же как я не могу изменить своего отца.
Я потрясен тем, что Сильвия смогла перейти сразу к делу.
— Я беру на себя всю ответственность за свои действия, и если ты дашь мне шанс, я клянусь, что никогда больше не предам твое доверие, — бормочу я, а сердце с силой бьется о грудную клетку.
И тут, словно облака расступаются, открывая голубое небо, лицо Сильвии смягчается. Ее ладонь ложится мне на грудь, ощущая биение моего сердца.
— Я серьезно говорила то, что сказала той ночью в твоей машине. Я действительно думаю, что мы с тобой можем обрести счастье вместе. Если это действительно то, чего мы хотим.
— Ты — то, чего я хочу, — прошептал я, потянувшись к ее щеке.
Глаза Сильвии закрываются, и она опускается на мою ладонь.
— А ты, то чего хочу я, — достаточно громко шепчет она, чтобы я услышал.
И это заставляет мое сердце разрываться.
Вскакивая, я мгновенно сокращаю расстояние между нами и захватываю ее губы в отчаянном поцелуе. Проглотив нежный стон, вырвавшийся из ее уст, я обхватываю ее тонкую талию и притягиваю к себе.
Сильвия тает на моих руках. Руки скользят по моей груди, она обхватывает меня за шею, и я в одно мгновение поднимаю ее со стула. Эти изящные голые ножки обхватывают мои бедра, зацепляясь за спину, когда я встаю. И, не глядя по сторонам, я медленно веду ее
