Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
башню водонапорную забрался, попробовал оттуда. Только эсэмэска пришла с незнакомого номера. Там пишется, что на людей нападает кто-то…
– Кто?
– Ну… Вроде как… оборотни.
Хозяйственник засмеялся.
– Подростки прикалываются. Детки любят такие шутки, какие мне только эсэмэски не приходили…
– А если не прикалываются?
Хозяйственник стал хлопать по ковру. Редко, но сильно, с остервенением, хлоп-хлоп.
– Ты мне эти сказки, пожалуйста, не рассказывай, – попросил хозяйственник. – У меня нервная система ослаблена, сплю плохо, кричу по ночам, меня на лесопилке бревном ушибло.
– Нервная система… – вздохнул физрук. – Это да. Надо в городок, что ли, съездить, узнать как. А то давно не были.
– Надо…
Они продолжили выбивать ковёр, а я отправился бродить по лесу. На меня опять накатило плохое настроение, опять предчувствия и всё такое, весь день я ходил вокруг лагеря и думал, что мне делать. Выбор был – уходить или оставаться. Уходить вроде как пока не из-за чего, явных признаков нет…
Но я-то знал, как оно начинается. Вчера и явных признаков нет, а сегодня мертвяки под каждым кустом. Надо решать.
А в середине июня я понял, что выбор делать надо как можно скорее. Потому что меня заметили.
В тот день с утра в небе висела белая пелена, похожая на водяной пар, к полудню пар стал собираться в облачка, но в тучу так и не сложился. Поэтому я этот день и запомнил. Ну и заметили меня в этот день.
Я обнаружил это совершенно случайно, вдруг. Судя по утренней музыке, в тот день была суббота. С вечера я никак не мог уснуть, не мог даже нормально устроиться для сна, потому что под открытым небом не спалось, лезть в тесную лисью нору тоже не захотелось, оставался вертолёт, в нём-то я и устроился, залез под скамейку поглубже и уснул, почему-то очень хорошо уснул, как когда-то я засыпал дома, устроившись между диваном и стеной.
Проснулся поздно. В вертолёте сохранялась прохлада, и вылезать наружу я не спешил, отдыхал себе под скамейкой. А потом услышал – по лесу пёрли двое, судя по шагам, дети. Выскакивать из-под лавки было поздно, я вдавился в пол и замер.
Мальчишки приблизились к вертолёту, обошли вокруг, постукивая палками по бортам, звук получался гулкий, точно я сидел внутри барабана.
– Тут он, – сказал мальчишка. – Вон, под лавкой. Лежит…
– Это волк? – прошептал другой мальчишка. – Точно волк?
Они замолчали растерянно, а я не знал, что мне делать. Разве я похож на волка? Вот уж не думал, волки и окраса другого, хотя вроде и чёрные тоже встречаются.
– Я тебе говорил – здесь он живёт, в вертолёте.
– Волк, – повторил испуганный. – Настоящий…
– Я тебе говорил, а ты не верил.
Выскочить, что ли? Шугануть их? Кинуться с рыком, зубами клацнуть? Не надо лучше, ещё перепугаются, поджилки порвутся. Буду лежать. Какой я им волк? Кажется, те же самые, что искали мяч.
– Я его давно заметил, он возле кухни болтается, очистки жрёт. И выследил потихоньку.
– И что?
От обоих обильно пахло котлетами, видимо, только что из столовой. Котлетами их тут кормят, хорошо живут. Поступить бы в такой вот лагерь на службу, охранять территорию, питаться шницелями и пшённой кашей. Хотя толку от меня, наверное, немного, вот и выследили…
Меня выследили, усмехнулся я. Какой-то сопляк выследил, нет, точно старею. Выследили, а взрослым не рассказали, интересно почему?
– Надо рассказать вожатым, – предложил испуганный. – Если это волк…
– Нет, – ответил первый. – Нельзя.
– Почему? – Испуганный закашлялся и кашлял долго, до хрипа и слёз. – Почему?
– Это же понятно.
– Что понятно? Что понятно?! Ты же помнишь, что на собрании говорили? Ну, когда лектор приезжал? Про собак? Взбесились все собаки, стали нападать на хозяев, если вы увидите собаку… Надо сразу же сообщить директору лагеря.
– Так это же волк.
– Что волк, что собака, какая разница… А потом, он и на собаку тоже похож, у нас у соседей такая была. Слушай, давай расскажем, а? А вдруг он тоже бешеный, как и остальные?
Испуганный хлюпнул носом. На волка, оказывается, я похож. Интересно.
– Он не бешеный, – сказал рассказчик. – Я за ним наблюдаю давно уже, он тут живёт. Возле кухни кормится.
– И что?
– Да просто же всё. Это ведь настоящая тайна! А может, его получится приручить, а? Представь, мы его приручим и велим на Власова кинуться, а? Прикинь, как Власов наделает в штаны, а?
Не нравится им этот Власов явно.
– Ну, да, наверное… А ты умеешь дрессировать?
– Я в цирковую студию ходил два года. Правда, мы там гимнастикой обычно занимались, пирамиды всякие… Но дрессировка тоже, основы преподавали. И потом, у нас там пудель был. Это просто, короче.
Циркач. Везёт мне, дрессировщик вот теперь, укротитель, сейчас как начнёт укрощать, так сразу хоть топись.
– Давай сюда.
Зашуршали пакеты, и котлетами запахло сильнее, я подумал, что сейчас будут меня приручать. А ничего котлеты, пахнут неплохо, луку только много.
– Он спит, – сказал Циркач. – Дрыхнет.
– День же, – возразил второй, пугливый. – Странно. Нет, он не спит, кажется… Может, он совсем… Умер? Вон, спина-то седая…
Вот уж не знал, что у меня седая спина. Не думал, что всё так плохо, старость, однако. И вообще. Котлеты, однако, вкусные, пусть с луком.
– И что делать? – спросил Пугливый.
– Ты его ткни, а я ему котлету предложу.
– Ага, я его ткну, а он мне пальцы по локти откусит.
– Да не откусит, он спокойный. Седой. А потом, он не волк всё-таки, а собака. Седая только…
– Вот сам и ткни.
Они немного поругались, кому меня стоит побеспокоить, и никто из них не решился.
– Он, наверное, сильно есть хочет, – сказал Циркач. – Собаки всегда есть хотят…
– Так давай ему тут оставим, а сами уйдём.
– Давай, – с облегчением согласился Циркач.
Они оставили котлеты и убрались.
Котлеты оказались очень вкусные.
С тех пор я стал питаться ещё лучше, гораздо лучше. Мальчишки таскали мне котлеты, иногда приносили много, сразу штук по двенадцать, и в такие дни у меня не возникало потребности идти к столовой. Обычно я прятался в зарослях крапивы вокруг вертолёта и ждал, пока они оставят еду на лавке, однако постепенно я привык, и они привыкли, и я стал показываться. Они смотрели на меня с подозрением и не решались подойти, сидели на скамьях и болтали.
А я лежал и слушал. И настроение у меня ухудшалось и ухудшалось.
Глава 3
Нашествие
Вечером над лагерем повисла липкая тишина. Жара вытапливала из сосен смолу, и та растворялась в солнечных лучах, воздух был пропитан жидким янтарём, и любое движение вязло в нём, замирало и засыпало, сдавшись. Казалось, собирается гроза, небо давило на землю своей километровой высотой, у меня трещала голова и краснело в глазах, так что не было аппетита, я валялся в траве и смотрел, как перед моим носом пробивается из-под мха жёлтая упрямая сыроежка.
Во второй половине дня жизнь в лагере окончательно замерла, все попрятались по палатам, слышалось
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
