мне.
Мои ноги останавливаются перед ним, и он берет мои руки в свои, притягивая меня к себе.
— Ты такая чертовски красивая, — шепчет он мне на ухо. — Я хочу заявить на тебя права здесь и сейчас, детка.
— Прекрати, — я смеюсь, прикусив нижнюю губу.
— Я серьезно. Ты убиваешь меня, Цундэре.
— Будь терпелив.
— И что я получу взамен?
— Преследовать меня? — шепчу я.
— В твоем свадебном платье. В лесу.
Я нетерпеливо киваю.
Себастьян никогда не переставал преследовать меня или нажимать на мои кнопки. Он дает нам и то, что нам нужно, и даже больше.
В ту ночь, когда я вытащила его из камеры раз и навсегда, мы переехали в этот дом. Себастьян все равно не испытывал абсолютно никакой привязанности к своей квартире.
И в ту же ночь он погнался за мной.
Это была одна из лучших погонь в моей жизни, и я кончала больше раз, чем могла сосчитать. Вероятно, потому, что я знала, что между нами больше ничего не стоит.
Что я принадлежу ему так же, как и он мне.
Или, может быть, это было потому, что он продолжал называть меня своей невестой, когда трахал меня жестко и быстро.
После того, как мы говорим "да" и надеваем кольца друг другу, губы Себастьяна встречаются с моими, и он целует меня с голодом, который соответствует моему собственному. Я обнимаю его за шею, чтобы ответить тем же, чтобы глубже погрузиться в него.
Я уже потеряла так много времени, и я ни за что не позволю этому случиться снова. Я воспользуюсь каждым моментом, каждым поцелуем и каждым чертовым прикосновением.
Я визжу в рот Себастьяну, когда он берет меня на руки и идет в направлении дома.
Толпа разражается смехом, и несколько дразнящих замечаний эхом разносятся в воздухе, но каждому из нас на это наплевать.
Как только мы оказываемся внутри, он пинком захлопывает за нами дверь и прижимает меня к ней. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, а платье задирается на них. А потом мы целуемся так, как будто мы все еще те вспыльчивые студенты колледжа.
Может быть, так оно и есть.
Часть нас всегда будет находиться в ловушке того периода времени, когда мы стали зависимостью друг от друга.
Когда мы стали лучшими друзьями.
Когда мы так глубоко влюбились друг в друга, что так и не смогли выпутаться.
Рот Себастьяна со стоном покидает мой. — Я собираюсь трахнуть вас, миссис Уивер.
Я улыбаюсь, мое сердце бешено колотится. — Мне это нравится.
— Чертова роль или твоя новая фамилия?
— И то, и другое, — я провожу ладонью по его щеке, пристально вглядываясь в его тропические глаза, которые я использовала как источник света в самые мрачные моменты моей жизни. — Я не могу поверить, что мы действительно женаты, Себастьян.
— Я проведу остаток жизни, напоминая тебе об этом.
— Обещаешь?
— Я чертовски обещаю.
— Я так сильно люблю тебя. Я любила тебя семь лет назад, а сейчас люблю еще больше.
— Я был влюблен в идею о тебе с тех пор, как нам было восемнадцать, черт возьми, Нао. Затем, три года спустя, я нашел единственную женщину, которая не только не осуждала меня, но и приняла мое безумие. Я никогда не переставал любить тебя, детка, даже когда часть меня ненавидела тебя. Даже когда ты ушла. И всю оставшуюся жизнь я буду любить тебя сильно, любить тебя чертовски правильно.
— О, Себастьян…
— Скажи, что ты моя, детка.
— Я твоя. И всегда была такой.
— Даже когда тебя не было со мной?
— Особенно тогда.
Его губы прижимаются к моим, и я закрываю глаза, когда смех вырывается на поверхность.
Я счастлива.
Я свободна.
Я с мужчиной, которого всегда любила и всегда буду любить.
Эпилог № 2
СЕБАСТЬЯН
Три года спустя
— Я чувствую твой запах, Наоми.
Ее тихий визг страха доходит прямо до моего члена, укрепляя его до тех пор, пока он не становится чертовски болезненным.
Справа от меня доносится шорох, и я бегу в том направлении. Я слышу ее хриплое дыхание, хруст листьев в кроссовках и ее непроизвольные вздохи.
Она научилась хорошо скрывать свои движения. Как хорошая добыча, она приспособилась к окружающей среде и старается быть незаметной.
Но никогда от меня.
Я вижу ее везде, чувствую ее запах везде.
Найду ее где угодно.
Наоми делает зигзаги по земле в бесполезной попытке оторваться от меня. Но я, блядь, выучил лес наизусть. Так же, как и она.
И она ни за что не сможет ввести зверя в заблуждение в его естественной среде обитания.
Она спотыкается, и я ловлю ее за локоть, прежде чем она падает, но она с криком тянет меня за руку, и мы оба падаем на землю. Она борется со мной, ее ногти впиваются в мою руку, а ее нежное лицо краснеет от усилий. Царапины на моей шее горят, но они вызывают во мне потребность в большем.
Чем сильнее она царапается, тем грубее я буду с ней обращаться. Чем больше она сопротивляется, тем безумнее мы оба становимся.
И, черт возьми, как же дерется моя прекрасная жена.
Это наша любимая игра. Наша фантазия. И мы единственные, кому это позволено.
Я хватаю ее за запястья и ударяю ими о землю над ее головой, но она не прекращает попытки извиваться и брыкаться.
Она знает, что ей никогда не одолеть меня, но все равно пытается это сделать.
Это делает мой член чертовски твердым.
— Стой спокойно, или я выебу тебя насухо в жопу, моя шлюха.
— Нет! Отпусти меня! — кричит она, и я другой рукой задираю ее юбку вверх по ногам.
Моя рука натыкается на ее голую пизду, и я хрюкаю. — Похоже, ты пришла подготовленной к тому, что тебя возьмут, как грязную шлюху, не так ли? — я шлепаю ее по киске, и она ахает, слезы наворачиваются на ее темные глаза.
— Нет, пожалуйста… нет. Пожалуйста, не делай мне больно.
— Но я буду. Я трахну тебя так сильно, так глубоко, что ты не сможешь пошевелиться.
— Нет… пожалуйста… Прекрати…
Она пытается высвободиться, но я снова шлепаю ее по мокрой пизде, и она вскрикивает, ее руки сгибаются и расслабляются в моей хватке.
Я стягиваю свои спортивные штаны и поднимаю ее ногу вверх, затем вхожу в нее одним безжалостным движением, от которого у нее перехватывает дыхание и она стонет. Громко. Так громко, что весь лес отзывается эхом.
Мои толчки жесткие
