им нужно, а что же делать второстепенным персонажам. Я точно не писала, что Муён умный малый, поэтому надеюсь, что сегодня я не получу серьезных травм».
Я чихнула. Видимо, меня кто-то вспомнил.
«Мирэ сейчас с Йеном, поэтому любопытно как эта парочка будет себя вести. Думаю, в конце концов она ему понравится, даже если и как друг. Йенгуку нравятся добрые люди, хоть он сам тот еще чёрт».
— Как же быть? — сказал Муён, думая о том, куда первым делом пойти. Йенгук дал своему помощнику целый свиток с местами и именами рядом.
«Главные герои все равно найдут то, что им нужно, а что же делать второстепенным персонажам. Я точно не писала, что Муён умный малый, поэтому надеюсь, что сегодня я не получу серьезных травм».
Я глубоко вздохнула.
— Господин Муён, давайте уже куда-нибудь пойдем, потому что мы топчемся тут уже долгое время. Так и зима может скоро наступить.
Муён промолчал, полностью погрузившись в мысли. Я подошла ближе к нему, но и тогда он не среагировал. Пришлось идти на крайние меры. Приблизившись к уху, я ласково прошептала:
— Му-ён-чик.
Тот сразу же отстранился и стал похож на испуганного кролика.
— Вы чего, госпожа?
— Знаешь, а ты прям похож на него.
— Н-на кого? Вы слишком близко.
— На Сонхи оппу.
Я не смогла удержаться и рассмеялась.
— Вы в порядке?
— Ещё как, мой дорогой Муёнчик. Так куда мы идем?
— Не называйте меня так, пожалуйста. От этого у меня бегут мурашки. Сколько я не думал, но господин Ким написал столько всего, что я, честно, не все понимаю.
— Прочитать или где находится?
— Где находится. — Муён от отчаяния вздохнул.
— Так это не проблема, идем!
Я взяла его за локоть и повела за собой. Встречая людей по дороге, мы спрашивали, как пройти туда-сюда и как найти тех, кто нужен.
Во время обеда мы решили перекусить в одном из мест из списка, как раз было одним камнем двух птиц. Пока ели лапшу со свининой, я решила побольше узнать о Муёне. Если взять написанную мной рукопись «Ты помнишь, что в нашу первую встречу кричала сорока?», то можно огорчиться, потому что в моих планах было написать сто пятьдесят три главы, а успела лишь двадцать.
«Все дело в моей лени или же так и надо было?»
Получилось так, что многие арки персонажей так и не раскрылись, в том числе и Муёна. По этой причине мне очень хотелось хотя бы немного информации узнать о каждом. Я положила голову на ладони, имея возможность удобно наблюдать за объектом исследования.
— Скажи, а как ты тогда помогаешь господину Киму, если уже на этапе расспроса людей занервничал?
Муён задержал палочки над ртом и ответил:
— В последнее время я очень рассеян, но раньше такого не было.
— Тебя что-то беспокоит?
— Возможно.
Муён продолжил есть дальше. Больше он не отвечал на мои вопросы, доедая лапшу. После еды к нам подошел слуга ресторана:
— Чем оплатите, господин? — вежливо спросил тот.
Муён достал черную прямоугольной формы табличку из запаха и положил на стол. Она была изготовлена из качественной древесины, а выведенные буквы означали: «Ким Муён».
«Это же именная табличка — хопхэ, как у нас с Мирэ! Она у него тоже есть?»
— Я вас понял, ваш опекун — Ким Йенгук — заплатит. Сейчас мы запишем на его имя долг.
— Муён-а, неужели Йенгук записал тебя в семейный реестр? — поинтересовалась я.
— Это всех удивляет, но, да. По этой причине господин Ким не просто господин, за которым я везде следую, но ещё и тот, кому я обязан жизнью. — склонив голову, печально он ответил.
— Муён…
Глава 20. Отрывок из новеллы: Муён
— Отец, вставай. Отец! Только не ты…
После очередного дня работу за еду у жителей другой деревни я зашёл в дом и заметил в странной позе отца на полу. Сначала думал, что он снова напился с друзьями и уснул там, где попало, но, подойдя ближе, почувствовал что-то странное, необычное в его поведение. Он не дышал, а кожа была бледной и холодной. Никто не мог помочь мне. Мама умерла после моего рождения, а местные не сильно любили нашу семью из-за древнего суеверия. Поговаривали, что я родился под звездой одиночества, способной разрушить судьбы всех, кто находился рядом.
«Это всё я, звезда одиночества!» — постоянно вертелась мысль в голове.
…
Я закопал отца на бывшем когда-то любимом ему саду. После стольких попыток не выронить и держать крепко лопату, ладони горели от кровавых мозолей, а руки со спиной ныли. Построив башню из камней, захотелось помолится богам за упокой отца, что ранее я никогда не делал. Моя вера в высшие силы ушла раньше, чем маленький ребёнок осознает, что отец больше не вернётся с очередной войны. В одиннадцатый день рождения я потерял последнего живого любимого человека. В одиннадцатый день рождения местные жители решили изгнать меня из родной деревни.
* * *
После изгнания я бродяжничал, просил деньги на еду и слушал ядовитые проклятия от незнакомых людей. Не знаю, кто ненавидел настолько мою семью, но в какой-бы я не был деревни или городе, большинство местных уже знали слухи про проклятую звезду одиночества. Из-за этого пришлось воровать, постоянно терзаясь от муки совести. Спустя пару лун поменялась погода: листья падали, кружась на холодном ветру, а капли дождя не переставали засыхать, поэтому я обосновался в новом месте, где мог хоть что-либо заработать. Но всё произошло наоборот.
— На, на тебе, тварь поганая! Ишь какой, положил глаз на мою территорию. На, на!
— Ха-ха-ха, так ему!
Меня избивало пятеро парней, местные воришки. Я пытался украсть хоть немного батата с прилавка, как они поймали и притащили сюда за три улицы оттуда.
— Эй, он же сейчас сдохнет, фу.
— Ха-ха, так тебе, проклятая звезда.
— Чжэнтхэ, сынок. Иди скорее домой. Там дядя Хо принёс рыбы. — Мать главаря воришек посмотрела на меня. Я надеялся на помощь, но она с презрением ухмыльнулась и ушла.
— Даже моя мать брезгует тобой, сын демона, тьфу. — Он плюнул на меня и радостно зашагал с друзьями домой.
Начинался вечерний дождь, с каждой каплей усиливаясь. Игнорируя боль, я шёл, похрамывая, шёл и шёл в поисках ночлега. На полпути окончательно сдался и приземлился около стены. Мои силы продолжали уходить из тела, и я подумывал о скорой кончине, пока капли не перестали рядом биться об землю. Сперва мне показалось, что дождь перестал лить, но звук стука по
