смятения.
— Она права, — Ная потерла щеку, надеясь так избавиться от лишних мыслей, потянувшись, достала из тумбочки пестрое бисерное полотно-ожерелье и повернулась спиной к Рою, убрав в сторону волосы. Самостоятельно подцепить четыре крючка можно, но неудобно, тем более, когда рядом кто-то есть. — Поможешь?
Ожерелье было удачным, закрывая шею и верх груди — царапина почти зажила, но след все еще оставался, привлекая внимание, а ворот рубашки без дополнений казался вызывающе простым. Ей было все равно на мнение лангрийских дам, но и ловить осуждающие взгляды не хотелось — пусть лучше обсуждают слишком яркий наряд, который можно списать на южную моду.
— Графиня не заклюет за отсутствие платья?
— Переживет. Иначе я все время буду думать о платье, а не об окружающих. Я не могла без него обойтись в столице, но там от меня требовалось только слушать и разговаривать, иногда танцевать, а не пытаться помешать заговору. Не дергай так, порвешь.
— Извини. Ожидаешь неприятностей?
— Разве не к этому было вчерашнее представление? К тому же за мной кто-то все дорогу тащился, бард, и пытался повлиять. Не знаю, на что конкретно рассчитывал, — помедлив и прикинув, чем для нее это может закончиться, Ная призналась. — На меня их способности не действуют.
— Ценное качество, — отметил Рой, подцепляя последний крючок и опуская руки, и она с облегчением выдохнула. У него были неприятно холодные пальцы, и каждый раз, когда они задевали кожу, возникала пугающая мысль, что сейчас схватят за горло. — Все в порядке?
— Да, — она резко отстранилась и встала. От внезапно накатившего ощущения близкой опасности холодело внутри и подкашивались ноги, Ная даже неосознанно потянулась потереть шею, одернув руку, только когда почувствовала под ладонью бисер. — Я пойду. Выходи через какое-то время, сейчас наверху никого не должно быть, Луиза с принцем, остальные где-то в зале.
Уже в коридоре она опомнилась и вернулась, выдернув из шкафа полупрозрачную пеструю накидку в тон ожерелью. Вот за нее некогда пришлось заплатить приличные деньги торговцу с юга, зато для самобытного барда лучшей одежды не придумаешь. И еще больше сгладит впечатление от штанов и рубашки.
Не к месту вспомнилась пришедшая из Вольных княжеств примета, что вернувшегося ждут неудачи, особенно, если ожидается судьбоносное событие, и от этого узел ужаса внутри затянулся только туже. Там же говорят, что достаточно посмотреть в зеркало, чтобы отвести возможное несчастье.
Ная вздрогнула, встретившись в отражении взглядом с Роем, и одернула себя. Накручивать — точно путь в никуда, и демонстрировать окружающим свою слабость тоже не стоит. Рою еще можно, по крайней мере, пока их интересы сходятся хотя бы на словах, но общество, собравшееся внизу, и потенциальный противник с радостью уцепятся за любое сомнение и тут же сожрут, не подавившись.
Изображавший дружелюбное изваяние в центре зала Крейг поприветствовал ее кивком и вымученной улыбкой. Выглядел он неважно, словно после бессонной ночи: усталый взгляд, хорошо видимые на бледном лице круги под глазами, манжета, небрежно расстегнутая не ради эпатажа, а по недосмотру. Впрочем, Луиза бдела и быстрыми изящными движениями привела одежду принца в порядок: застегнула манжету, поправила воротник, смахнула прилипшую к рукаву нитку, за что тоже была вознаграждена улыбкой. Настроение Крейга явно не располагало к задушевным беседам, но то и дело приходилось держать лицо и изображать отсутствующие дружелюбие, приветствуя подходящих гостей.
В какой-то момент он взглянул на вход и замер, окончательно посерев и испытывая такой шквал эмоций одновременно, что Наю словно толкнули в спину.
— Что она здесь делает?
Ная обернулась, с замиранием сердца ожидая увидеть искомого барда, нахально и открыто заявившегося на прием, но обнаружила всего лишь Кристу, уверенно направляющуюся к ним. Чем безобидная девчонка могла так напугать принца?
— Ваше высочество, — улыбнулась она, но по дрожащим рукам, комкающим карточку приглашения, становилось очевидно, что уверенность была напускной.
— Что ты здесь делаешь? — на какой-то миг Нае показалось, что Крейг схватит юную баронессу за воротник и встряхнет, как собачонку, но воспитание пересилило, и он сдержался. — Гвен ответила отказом на приглашение, сообщив, что дома ждут неотложные дела.
— Она разрешила мне остаться.
— Гвен оставила тебя в одиночестве в Лангрии и разрешила прийти на прием? На нее опять нашло помрачнение?
— Нет, Рой поручился, что со мной ничего не случится, — из спрятанного в юбке кармашка Криста достала сложенный в несколько раз лист и протянула Крейгу. — Маме этого достаточно.
Крейг выдохнул сквозь зубы, чересчур резко вырвав письмо, развернул и пробежался по нему взглядом, а после по-простому скомкал, зажав в рукаве.
— Это не его почерк. Похож, но не его. И Гвен этого оказалось достаточно? Бред, Криста, ты же это знаешь.
— Дома случилось что-то серьезное, мама была взволнована, ей хватило, — нехотя пробормотала Криста, опуская глаза. — Я позаимствовала ее приглашение.
— Кто писал письмо? — как можно мягче спросила Ная, вытаскивая лист из пальцев принца. Действительно, что-то общее в летящем начертании букв было, но писавший баронессе выводил их куда круглее и явно привык к другому наклону, хоть и старался подражать. — Сейчас это крайне важно, вопрос безопасности нас всех.
— Я сама писала, у меня есть много образцов… Но, в конце концов, что такого? — в первый момент девочка окончательно стушевалась, но потом вскинулась, задрав подбородок и выпрямив спину. Должного эффекта это не произвело — рядом со статной Луизой она казалась наивной подражательницей. Хотя, несомненно, пара лет тренировок поправила бы дело. — Я не хочу прозябать в четырех стенах, запертая на все замки. Мне давно не двенадцать лет! Даже дочерям герцога Брамса позволено самим распоряжаться своей жизнью и появляться в свете!
— Миранде двадцать семь, и она давно замужем, Эйла — мать двоих детей. Не сравнивай с ними, — хмуро велел Крейг. — Они обе — взрослые женщины. У Тэи же прав не больше, чем у тебя. Луиза, прошу, проводи баронессу в кабинет, чтобы она не попала в неприятности. Если Рой вернется, — он особенно выделил голосом «если». — То ему придется разбираться с самонадеянным ребенком.
— Никуда я не пойду! — воскликнула Криста, вырывая ладонь из руки Луизы. Хорошо, что гостей еще собралось не так много, и пока все были заняты друг другом, не обратив внимания на неуместный шум. — Я не ребенок, чтобы со мной не считаться, не сопляк Максимилиан, который не способен отлепиться от материнской юбки, и не Эллен… бесхребетная шлюха! Я заставлю со мной считаться, хватит!
Ная мрачно посмотрела ей в глаза, с трудом удерживаясь от резкого ответа — Макс и Эллен были ее друзьями, и оскорбления в их адрес вызывали все нарастающее раздражение.
