и мне вдруг становится так холодно.
Потому что он отпускает меня. Встает с кровати, не обнимает больше и не целует в макушку. Как будто отрывает кусок души.
– А ты куда?
– А я заночую в гостинице, сниму номер. Так будет лучше. Отдохни от меня.
– Но я не устала! – вскакиваю на кровати. – Я так сильно скучала…
– Тогда покажи завтра, что правда скучала. Дай мне разобраться с проблемами, а сама просто меня обнимай, ладно? Я тоже очень скучал, Карамелька, и уж точно не всего этого ожидал. Спи, – говорит напоследок, все-таки целует меня, пусть и совсем невесомо, и уходит.
И я слышу, как он прощается с родителями, а потом негромко хлопает дверью.
И снова плачу.
Я совсем дура, да? Снова все испортила.
* * *
– Ну дурочка, конечно, – говорит мне мама, когда утром мы завтракаем на кухне. Когда Сережа ушел, я еще поревела, а потом и правда уснула на всю ночь. А утром вот пришла жаловаться на жизнь.
Мама говорит, что я и правда перебарщиваю, потому что нет ничего плохого в том, чтобы давать мужчине решать проблемы. Тем более мужчине взрослому и самостоятельному! Это я в нашей паре этими качествами не то чтобы отличаюсь…
Я слушаю ее долго, анализирую, ругаю себя, где-то пытаюсь отстаивать мнение. В голове каша! Не понимаю ровным счетом ничего, кроме того, что мне срочно нужно к Сереже: обниматься, целоваться и просить прощения.
До тренировки еще целых три часа, нужно собираться и искать Булгакова, который снова не берет трубку по непонятной мне причине. И не пишет. И на сообщения не отвечает! Если это способ меня проучить, то он совершенно дурацкий, потому что я и так все уже поняла и осознала, готова работать над собой во имя любви и отношений.
А папа вообще говорит, что мне достался классный мужик, а я не ценю…
А я ценю! Ценю и люблю очень! Вот сейчас найду его и обязательно ему все это скажу.
А драка с Максимом. Ну и правильно сделал. В конце концов, может, он и правда меня трогать больше не будет. А с командой, если что, вдвоем решим, я буду биться за него до последнего, чего бы мне это ни стоило. Да. Решено!
Быстро собираюсь, влетаю в сарафан, который брала с собой в поездку исключительно для дня встречи с Сережей, наношу легкий макияж, но на этапе блеска для губ застываю и хмурюсь, когда слышу какую-то музыку с улицы.
Неужели соседи так громко слушают?
Отхожу от зеркала, открываю дверь на балкон, выхожу на сам балкон и…
И млею на месте!
Потому что точно под моим балконом стоит целая толпа парней из «Феникса»!
Божечки, а как так? Как они так быстро все тут оказались? И что вообще происходит?
Они стоят полукругом, рядом машины, двери в которых открыты, и орет та самая музыка, а в центре этого полукруга Тимур и мой Сережка. Оба с гитарами…
Мамочки мои. Это как в фильмах, что ли? По-настоящему все?
У меня мурашки размером со слонов, я не верю своим глазам и ушам!
Их так много, но я вижу только его. Только в его глаза смотрю и не могу оторваться. А он улыбается, смотрит в ответ на меня, подмигивает и начинает петь и играть на гитаре синхронно с Тимуром. Так красиво! С ума сойти. Еще и песня моя любимая.
– Ты так красива, невыносимо
рядом с тобою быть нелюбимым.
Остановись же, это насилие,
прямо скажи мне, и тему закрыли.
Мне так хочется закричать! На весь мир от радости! Но в горле ком из слез, и я не могу вымолвить ни одного слова.
И так хочется расхохотаться от того, какая я глупая, но слезы успевают быстрее смеха, стекают по щекам водопадом.
И очень-очень хочется к нему спуститься, но я боюсь разорвать этот контакт взглядов и пропустить хотя бы одну секунду этого потрясающего выступления. Поэтому продолжаю смотреть с балкона, обливаясь слезами, а потом и заливаясь смехом, когда вся огромная толпа почти ровным хором грубых голосов на весь город поет для меня песню, особенно громко выкрикивая строчку «Ты так красива»!
Сумасшедшие!
Но такие любимые, все до единого! И тот, что в центре стоит, – особенно. Самый лучший, самый волшебный мужчина в мире, который готов терпеть мой ужасный характер и делать меня счастливой несмотря ни на что.
И я готова… На все готова! Даже стараться этот характер успокаивать.
Поэтому, когда они заканчивают, я лечу по ступенькам, даже не дожидаясь лифта, подбегаю к Булгакову и со счастливым визгом прыгаю ему на шею, расцеловывая любимые губы.
– Горько молодым!
– Сава, это ж не свадьба.
– Да какая разница? Я заранее тренируюсь. Все равно поженятся.
– Это вы мне и предложение всей командой делаете? – хихикаю, отрываясь от любимых губ.
– Нет, тут я сам справлюсь, – улыбается Сережа, а потом достает из кармана…
Ой, мамочки мои. Я шутила же! Честно, правда шутила! Да и сам он говорил мне как-то, что нам не надо торопиться и все такое, ведь мы совсем молодые еще.
– Сережа.
– Это пока не предложение, – он посмеивается. – Хотя могу сделать и его. Это, это гарантия моей любви к тебе. Я тебя каждую минуту люблю, Аленка. Даже когда веду себя как придурок. И веду я себя так только потому, что тебя люблю. Если ты наденешь это кольцо, то пусть оно будет обещанием того, что мы со всем справимся. И все-все переживем, даже самые сложные периоды.
– И даже твои драки? – спрашиваю, уже всхлипывая.
– И даже их.
Он смотрит так пронзительно, а я снова реву, киваю, позволяя надеть на меня кольцо, и опять целую его со всей своей любовью.
– Ну, а теперь пошли все на тренировку? – говорит Ковалев. – Нам завтра еще «Титан» надо под каток закатать. В сухую, желательно. Все готовы?
– Готовы! – отвечаем стройным рядом голосов, и я с ними заодно.
И они сдерживают обещание. Как, собственно, и всегда.
Они обыгрывают «Титан», мои девчонки побеждают и во втором матче. «Феникс» уезжает дальше на выезд, мы едем в другой город, а через неделю наконец-то возвращаемся домой. В оставшиеся дни работы в ледовом «Титана» меня и правда никто не трогает… И я понимаю, что действительно вела себя как настоящая дура.
Наверное, не бывает отношений без трудностей, но мы оба готовы работать, потому что любим друг друга. И это
