козерог умрет у нее на глазах, она точно этого не переживет! Какие неприятные мысли, с чего они вдруг взбрели ей в голову? Наверное, это все из-за погоды…
— Нет, конечно, нет, — Сильваер улыбнулся, но как-то невесело, — только не здесь, дитя. Не сейчас. Идем, у чародея наверняка найдутся бумага и карандаши.
— Как?.. — удивилась Вероника.
— Всю дорогу ты думаешь только об этом, — словно ни в чем не бывало ответил козерог.
Девушка застенчиво улыбнулась. Сильваер снова прочитал ее мысли, и Вероника поняла, что просто не может на него обижаться, ведь это настоящее чудо! Что бы там ни говорил чародей, не все на свете можно и нужно объяснять словами.
По возвращении она действительно получила все, что хотела, и даже больше. Хозяин дома ждал их в гостиной. Выслушав странную просьбу козерога и, не вдаваясь в расспросы, он исчез за дверью, которую девушка раньше не замечала. А уже через четверть часа Вероника раскладывала на маленьком столе у окна свои новые кисти, толстый альбом для рисования, коробочку с карандашами и почти не использованные акварельные краски и размышляла о странном поведении чародея.
— Берите. Возьмите их просто так. — Алеистер протянул девушке запыленную картонную коробочку. — Я не думал, что они еще кому-то понадобятся…
— Спасибо вам. — Вероника с благодарностью приняла подарок из его рук и мельком взглянула в щель наполовину прикрытой двери за спиной чародея.
Дверь действительно была странная, неудивительно, что девушка ее раньше не замечала. Сложно увидеть пару тонких продольных щелей на шершавой стене. Зачем вообще нужна потайная дверь, если хранишь за ней всякий хлам? В сумрачной комнате громоздились какие-то полки со сложенными на них коробками и свертками.
— Не надо! — предостерегающий оклик застал девушку врасплох.
Она вздрогнула и торопливо отвела взгляд.
— Простите… — пролепетала Вероника, гадая, что именно она сделала не так. Она должна была развернуться и уйти, но вместо этого зачем-то вскинула голову и взглянула прямо в жуткие дыры, вырезанные в странной маске.
— У вас есть свои тайны, так не мешайте мне хранить свои, — голос чародея зазвучал угрожающе глухо. — Жизнь обошлась со мной намного жестче, чем с вами.
Черные провалы глаз уставились на девушку. В непроглядной темноте плясали зеленые искры, словно огоньки на болоте. Жутко. Тревожно. Горько. Она ведь тоже осталась одна… вернее, она думала, что одна…
— Да, наверное, вы правы, — медленно произнесла Вероника и, отвернувшись, поспешила уйти.
Да что на нее нашло?! Еще не хватало разом вывалить на незнакомца все свои злоключения! Совсем скоро они с козерогом уйдут, и девушка навсегда забудет этого непонятного и неприятного человека, ледяной ветер и пустой дом.
— Стойте! — Алеистер догнал ее у лестницы, в его голосе звучало нескрываемое сожаление. — Простите, не знаю, что на меня нашло. Наверное, это усталость. Все оказалось намного сложнее, чем я предполагал. Мне придется работать всю ночь, чтобы успеть до завтра… Если захотите поесть, кухня в полном вашем распоряжении.
Девушка кивнула и взбежала вверх по ступеням. Что у чародея на уме, кажется, не может понять даже хранитель Врат, куда уж ей разобраться в этом? Но что бы ни было в потайной комнате, Вероника хорошо разглядела над пыльными коробками, на тюках с каким-то хламом полосатый резиновый мяч с выгоревшим боком и сидящую рядом куклу. Как странно, в детстве у нее была почти такая же…
Девушка остановилась у своей комнаты, но потом подошла к соседней двери и тихо поскреблась. И тут же пожалела об этом. Сильваер должен быть у себя, но он и так не сомкнул глаз с того момента, как путники переступили порог дома. Не хватало еще дергать козерога по всяким пустякам! Но ей вдруг стало так тоскливо…
Несколько секунд за дверью стояла полная тишина и Вероника решила уйти, она уже отступила назад, когда услышала тихие шаги. Дверь приоткрылась. Козерог был у себя, и он не спал.
— Что случилось, дитя? — Девушка невольно улыбнулась, встретившись с усталым, но, как и раньше, полным участия взглядом.
— Ничего… все хорошо. Наверное… Алеистер сказал, что будет работать всю ночь, чтобы мы ушли завтра. Он дал мне краски… — Что же еще сказать? Если бы Сильваер не открыл, ее необъяснимая тревога наверняка бы переросла в страх. Но теперь все хорошо. — Можно я немножко посижу с тобой?..
Недолго думая, козерог кивнул и посторонился.
— Заходи, дитя.
Вероника ступила в комнату, которая оказалась точной копией той, в которой жила она, и тихо прикрыла за собой дверь. Девушка села за стол у окна, водрузив на него свою коробку, и осторожно сняла запыленную крышку. Сильваер устроился напротив нее, он молчал. Вероника тоже молчала. Козерог запретил ей говорить о чем бы то ни было важном, пока они находятся в доме чародея.
Девушка мельком глянула в окно. На улице бушевала метель. Конечно, непогода не будет длиться вечно. Просто сейчас ей необходимо выговориться, но не тащить же козерога ради этого на улицу? В такую-то погоду?!
— Что ты хочешь нарисовать? — Сильваер первым нарушил затянувшееся молчание, его большие темно-синие глаза серьезно и внимательно наблюдали за девушкой. — Снег?..
Вероника задумчиво пожала плечами. Она еще не думала об этом, а после разговора с чародеем и вовсе сникла. Нет, нарисовать что-то сейчас у нее вряд ли получится, для начала она обязана рассказать о том, что увидела в комнате за потайной дверью. Да вот только видела она всего лишь пыльный хлам и старые игрушки!
— Скоро все образуется. Первый снег всегда тает… — проговорил козерог и кивнул ей.
— Не хочу рисовать снег, — твердо заявила девушка и нежно улыбнулась своему спутнику. Теперь Сильваер знает все, а она может наконец успокоиться. Вероника открыла альбом на первой странице. — Лучше я нарисую тебя!
IV. Огненная западня
Ignis captionem
Ледяной ветер то и дело взвывал в печной трубе. Облака разошлись, метель прекратилась, снежинки таяли на теплом оконном стекле и скатывались вниз дождевыми каплями.
Девушка подняла глаза от своей работы. Рисунок получился гораздо лучше, чем она ожидала. В полутемной комнате портрет на бумажном листе казался почти живым. Да что там, наверное, это лучшее, что Веронике удавалось нарисовать за всю жизнь! В конце концов, у нее почти получилось передать цвет и фантастическую глубину этих прекрасных глаз!
— Ты закончила? — Сильваер неторопливо поднялся со своего места и щелкнул выключателем на стене. Над дверью принялась тускло разгораться маленькая лампадка.
— Уже. — Вероника отложила карандаши. Она хотела нарисовать еще один портрет, но тот никак не желал получаться. Вдохновение улетучилось без оглядки, девушка
