— Разумеется. Передаю трубку Турецкому.
Александр Борисович прижал трубку плечом к уху и показал Володе глазами на раненого ученого. Тот кивнул и взялся за бинт.
— Слава, привет! Просыпайся скорей! Ты мне нужен если не свежим, то хотя бы бодрым!
— Саня, какого черта? Что стряслось?
— Я в лаборатории Камакина. Здесь у меня избитый профессор Павлюков. Вице-мэр Камакин смылся и прихватил с собой «осмий».
— Что прихватил?
— «Осмий-187!» Помнишь, я тебе рассказывал?
— А, да-да, — проснулся наконец Грязнов.
— Думаю, наш вице-мэр двинулся к границе. Возможно, у него есть паспорт на чужое имя. Нужно его срочно перехватить! — Турецкий повернулся к профессору: — Давно он уехал?
— Вечером, — пробормотал тот. — Часов в семь.
— Черт, сейчас уже час ночи. Он едет пять часов!
— Хреново, — сказал Грязнов. — А ты уверен, что он не вылетел самолетом?
— Это вряд ли. Слишком большой риск — регистрация и все такое. Скорей всего, он попытается перебраться через границу в частном порядке. Кстати, «лексус» Камакина стоит во дворе.
— У него «Жигули», — еле слышно проговорил профессор.
— Что? — бросил на него взгляд Турецкий.
— Я слышал, как он разговаривал по телефону… Он взял у кого-то «Жигули». Думаю, чтобы не привлекать внимания. Кажется, он назвал его Борцов… Тут где-то рядом его дом…
— Слава, — опять заговорил в трубку Александр Борисович, — пробей мне такую фамилию — Борцов. От слова «борец». Имя не знаю. Живет в Сосновке-один. У него должна быть машина «Жигули». Нужны описание и номер этой машины.
— Сань, на дворе час ночи, — неуверенно произнес Вячеслав Иванович. — Все спят.
— Ну так разбуди! — разозлился Турецкий. — Дело государственной важности!
— Не кричи. Я же не отказываюсь. Просто мы можем не успеть. Сам знаешь, как делаются такие дела. Пока все согласуется, пройдет уйма времени.
Лицо Турецкого потемнело.
— Ты прав, — сухо сказал он. — Ладно, действуй по своим каналам, а я попробую обратиться в самую высшую инстанцию.
— К президенту, что ли? — с иронией поинтересовался Грязнов.
— Что-то вроде. Ладно, не время трепаться. Поднимай своих. До связи!
Александр Борисович нажал на кнопку «отбой». Нахмурил брови и посмотрел, как лихо Яковлев перевязывает окровавленную лысину физика. Володя перехватил его взгляд и вежливо заметил:
— Вряд ли вам удастся дозвониться до президента.
— Умные вы все, — нервно дернул уголком рта Турецкий, — когда не надо.
— Зря вы так, — пожал плечами Яковлев.
Александр Борисович снова взялся за телефон.
Несмотря на поздний час, министр внутренних дел России Ахмет Фарукович Мургалиев сидел за письменным столом и просматривал графики и отчеты за последнюю неделю. Когда на столе зазвонил дорогой, сделанный под старину и инкрустированный серебром телефон, он вздрогнул о неожиданности. Взял трубку и, покосившись на дверь спальни, за которой спала жена, тихо сказал:
— Мургалиев слушает.
— Алло, Ахмет Фарукович, здравствуйте! — услышал он слегка запыхавшийся и вроде бы знакомый голос.
— Здравствуйте. С кем имею честь?
— Старший помощник генпрокурора Александр Борисович Турецкий.
— Александр Борисович? Как же, помню. — Мургалиев глянул на часы. — Что случилось?
— Ахмет Фарукович, я звоню по поручению заместителя генерального прокурора Меркулова. Нам срочно нужен вертолет.
Лицо министра вытянулось от изумления, однако голос остался спокоен.
— Полвторого ночи?
— Я бы не стал вас тревожить по пустякам, — ответил Турецкий. — Тем более в такое время. Дело очень серьезное.
— Обрисуйте вкратце.
— В сторону границы на машине едет особо опасный преступник. Он везет стратегически важный материал, полученный в частной лаборатории, чтобы продать его иностранным клиентам.
— Что за материал?
— Редчайший изотоп «осмий-187».
Мургалиев нахмурился.
— Никогда не слышал.
— Я и сам узнал о нем лишь на прошлой неделе. Достаточно сказать, что на основе «осмия» можно изготавливать ядерные источники постоянного тока в бортовых космических системах. Один грамм этого вещества стоит около четверти миллиона долларов.
— Гм… Информация точная?
— Из первых рук! Мы задержали профессора Павлюкова, который получил этот изотоп в лабораторных условиях. Он все и рассказал.
— Ясно. — Мургалиев потер пальцем лоб и еще больше нахмурился. — Что ж, вертолет будет. Вы известили еще кого-нибудь?
— Да. Генерал-майор Грязнов уже поднял своих сотрудников.
— Ясно. Вертолет вылетит немедленно. Диктуйте, где вас забрать?
Турецкий продиктовал адрес.
— Оставайтесь на месте и ждите. Я отдам распоряжение.
— Спасибо, Ахмет Фарукович.
— Не за что. Успеха!
5
Ночь была темная и сырая. Турецкий, подняв воротник куртки, подошел к остановленному «жигуленку», включил фонарик и осветил лицо водителя. Худые щеки, крючковатый нос, светлые, злобно сверкающие глаза.
— Здравствуйте, Лев Анатольевич! — поздоровался Турецкий.
Водитель болезненно сощурился:
— Какого черта? Уберите фонарь!
Александр Борисович отвел луч фонарика от лица Камакина. Тот посмотрел на него из-под нахмуренных бровей.
— А разве мы с вами… — недружелюбно заговорил он, но осекся. — Постойте, а ведь я вас знаю. Вы следователь, да? Если не ошибаюсь, Персидский? Я правильно произнес вашу фамилию?
— Почти, — усмехнулся Александр Борисович. — Правильнее будет Турецкий.
— Пардон, не хотел вас обидеть.
— Ничего, переживу. Выйдите, пожалуйста, из машины.
По лицу Камакина пробежала нервная судорога.
— А что случилось? — поинтересовался он, стараясь говорить спокойным, властным голосом.
— Обычная процедура, — спокойно ответил Турецкий. — Ваша машина должна пройти досмотр.
Даже в зыбком свете уличного фонаря было видно, как Камакин побледнел. Под глазами его резко обозначились темные тени.
— А может, обойдемся без этой маленькой формальности? — с нервной улыбкой произнес Камакин. — Честно говоря, я очень устал. В самом деле, Александр Борисович, не думаете же вы, что вице-мэр Москвы будет везти какую-нибудь контрабанду!
— Даже вице-мэр — человек, и ничто человеческое ему не чуждо. — Турецкий вновь направил лучик фонарика в лицо Камакину. — Выйдите из машины.
