опасности. Вероятно, генерал не отказался бы вывезти свою дочь за пределы страны, имей он такую возможность.
Гарри заметил, что дошел уже почти до Толедских ворот. Он резко остановился и стал глядеть на проезжавшие мимо повозки и раздолбанные старые машины. Некоторые имели такой вид, будто ездят по дорогам уже лет двадцать, да, вероятно, так и было. Рядом пропыхтел газоген. Прошла уже почти неделя, а Гарри так и не знал, отвела ли София Энрике к врачу. А вдруг он заболел бешенством? Гарри слышал, китайцы верят, будто если вы спасли жизнь человеку, то связаны с ним навечно, но он понимал, что его мысли возвращаются к этой семье из-за Софии. Он немного поколебался, потом перешел дорогу и направился в сторону Карабанчеля.
Улица, где жила София, как и все остальные в этом квартале, была тиха и пустынна. Наступали сумерки, когда Гарри оказался перед ее домом. Двое детей, которые катали взад-вперед старое колесо от телеги, остановились и посмотрели на него. Их босые ноги раскраснелись от холода. Гарри устыдился своего теплого пальто и шляпы с широкими полями.
Он шагнул в темный подъезд, немного помедлил, потом поднялся по влажным ступеням и постучал в дверь. Тут же открылась дверь в соседнюю квартиру, и из нее вышла пожилая женщина. У нее было круглое морщинистое лицо и холодные острые глаза. Гарри приподнял шляпу:
— Buenas tardes.
— Buenas tardes, — подозрительно ответила старуха в тот момент, когда в дверном проеме появилась София и удивленно взглянула на Гарри большими карими глазами:
— О… Сеньор Бретт.
Гарри снова приподнял шляпу:
— Buenas tardes. Простите, что беспокою вас. Я только хотел узнать, как Энрике.
София бросила взгляд на соседку, которая с любопытством разглядывала Гарри, и сказала ей довольно суровым тоном:
— Buenas tardes, сеньора Алива.
— Buen’dia, — буркнула старуха, закрыла дверь и засеменила вниз по ступенькам.
София посмотрела ей вслед, затем повернулась к Гарри.
— Прошу вас, входите, сеньор, — мрачно, без улыбки, пригласила она.
Гарри проследовал за ней в сырую, холодную гостиную. Старуха на кровати здоровой рукой играла с мальчиком в шашки. При виде Гарри тот весь сжался и отодвинулся к стене. Женщина обняла его.
— Buenas tardes, — поздоровался с ней Гарри. — Как вы?
— Хорошо, сеньор, благодарю вас.
Энрике сидел за столом, его нога, обмотанная бинтами, лежала на подушке. По лицу было видно, что парня лихорадит, однако при виде Гарри он просветлел:
— Сеньор, как приятно снова вас видеть!
Он весь подался вперед и пожал своему спасителю руку.
— Как ваша нога?
— Плохо. Сестра промывает раны, но лучше не становится.
— Нужно время, — заметно смутившись, сказала София.
На столе лежало несколько детских рисунков. Гарри посмотрел на них, и его глаза округлились. Двое гвардейцев — их зеленая форма с отделкой из желтой тесьмы раскрашена в совершенно точный оттенок — стреляют в женщину, из тела которой красными фонтанчиками бьет кровь. Рядом другой гвардеец, повешенный на фонарном столбе, маленький мальчик тянет его вверх на веревке. Однако эта картинка была перечеркнута толстыми черными линиями.
— Это Пако сделал, — тихо пояснила София. — Он сперва рисует, потом зачеркивает картинки и расстраивается. Только мама умеет его успокоить. Сегодня утром он такой поднял шум, я думала, сеньора Алива прибежит.
Гарри посмотрел на мальчика и не мог придумать, что сказать ему.
— Сеньор Бретт, — робко сказала София, — могу я поговорить с вами на кухне?
— Конечно.
Гарри прошел вслед за ней в комнату с бетонным полом, вдоль стен которой стояли дешевые шкафы. Вечерело. София щелкнула выключателем, и по кухне разлился свет тусклой лампочки. Здесь было чисто, только раковина полна немытой посуды. София проследила за взглядом Гарри:
— Мне теперь приходится готовить для всех и убирать одной.
— Нет… я ничего не имел…
— Прошу вас, садитесь. — Она указала на стул у кухонного стола, сама села напротив, сложила перед собой маленькие руки и задумчиво посмотрела на него. — Я не ожидала, что вы вернетесь.
— Я не получил счет за услуги врача, — улыбнулся Гарри.
— Я надеялась, нога у Энрике сама пройдет. — Девушка вздохнула. — Но рана загноилась. Думаю, да, ему нужен доктор.
— Мое предложение в силе.
— Простите меня, сеньор, но почему вы нам помогаете? — нахмурилась София. — Энрике шпионил за вами.
— Просто я почувствовал причастность к этой истории. Прошу вас, это всего лишь счет от врача, я в состоянии помочь вам. Мне это вполне по средствам.
— Эта старуха из соседней квартиры… если она прознает, что я беру деньги у иностранного дипломата… Ясно, какие у нее возникнут мысли.
Гарри покраснел. София и сама так думает?
— Простите. Я не хотел ставить вас в неловкое положение. — Он приподнялся со стула. — Я хотел лишь вам помочь.
— Нет, что вы. Я понимаю. Пожалуйста, останьтесь, — сказала София просительным тоном. — Но это удивительно. Иностранец предлагает нам содействие после того, что сделал Энрике. — Она закусила губу. — Думаю, моему брату нужен этот новый пенициллин.
— Тогда позвольте мне помочь вам. Я понимаю, жизнь… трудная.
Тут улыбка осветила лицо девушки.
— Хорошо. Спасибо вам.
— Приведите врача, купите лекарства, необходимые вашему брату, и пришлите счет мне. Больше вам ничего не нужно делать.
София явно испытывала неловкость:
— Извините меня, сеньор Бретт, вы спасли жизнь моему брату, а я даже не поблагодарила вас как следует.
— Это ничего.
— Все теперь друг друга подозревают. — Она встала. — Приготовить вам кофе? Он, конечно, не такой, как вы привыкли.
— Да, спасибо.
Девушка наполнила водой из-под крана большой черный чайник.
— Ох уж эта старая ведьма, которую вы видели на лестнице! Теперь Энрике болен, и она хочет, чтобы мы отдали Пакито в церковный приют. Но мы не хотим. Там ничего хорошего.
— Правда?
Гарри собирался было сказать, что знает женщину, которая работает волонтером в одном из приютов, но передумал. София подала ему чашку кофе. Он взглянул на девушку. Откуда у нее такое самообладание, такая энергия? Волосы у Софии были черные, как деготь, но, когда на них падал свет, отливали рыжиной.
— Вы давно работаете в посольстве? — спросила София.
— Вообще-то, всего несколько недель. Меня уволили из армии по инвалидности.
— Значит, вы воевали? — В ее голосе прозвучали нотки уважения.
— Да. Во Франции.
— И что с вами случилось?
— Немного повредило ухо: рядом взорвался снаряд. Постепенно становится лучше. — Говоря это, Гарри ощущал давление в голове, которое никуда не делось.
— Вам повезло.
— Да. Думаю, повезло. — Он замялся. — У меня еще был легкий военный невроз. Теперь он прошел.
— То есть вы сражались с фашистами, — немного помолчав, сказала София.
— Да. Да. Сражался. — Он посмотрел на нее. — И буду продолжать в том же духе.
— Но все
