Книга Пелагея и принц осени - Julia Candore

— Э-э-э…

— А!..

Пелагея дёргалась при каждом её междометии. И, когда разговор наконец завершился, кинулась к ней, чтобы учинить допрос.

— Что сказали? Всё серьёзно, да?

— Скоро к нам придут из агентства. Контракт расторгать, — не то с облегчением, не то с досадой сообщила Юлиана. — Я так и знала. Теперь точно конец.

— Но ведь тринадцать лет не истекло…

— Ты видишь настроения публики? Они заплюют вашу группу, откажутся приходить на концерты и фанмитинги, объявят бойкот, если ты не уйдёшь. Если ты останешься, они сживут тебя со свету.

Пелагея сникла. Как назло, никого из мемберов не было рядом, чтобы хотя бы просто её поддержать. Они, ничего не подозревая, выступали на последнем концерте гастрольного тура. И ни осеннему принцу, ни эльфу её родимому наверняка даже в голову не приходило, какие в Нимерии творятся страсти.

— Как же так? — рассуждала она. — Кто пустил этот нелепый слух? С чего они взяли, что у нас с Кю роман?

— А что, скажешь, между вами нет ничего? Прости, но тут даже мне всё ясно. Необязательно искать предателя среди своих. Фанатки не такие уж тупые. Могли просто сложить два и два.

— Но у нас не роман!

— Ага. Пылкая дружба. Пойми же ты, шоу-бизнес в Нимерии — это бочка с порохом. Одна искра — и бах! Взрыв. А между вами искрило знатно.

— Это был не роман, — гнула своё Пелагея.

— Ну иди, сходи вниз. Объясни им. Посмотрим, как они тебя послушают. Ох… — Юлиана взялась за голову и принялась кружить по гостиной. — Теперь понятно, почему происходили эти нападения за границей. В фан-клубе уже тогда всё знали. И если ты не уйдёшь…

Юлиана была возбуждена, поэтому раз за разом повторялась.

— Я-то уйду, конечно. Мне не сложно. Я давно этого хотела. Но что будет с Кю?

— Ты даже сейчас о нём думаешь.

— Точно так же я бы думала о тебе.

— Не беспокойся за него, — сказала Юлиана. — Уж он точно будет в полном порядке. Давай так: сейчас придут сотрудники агентства, мы с тобой подпишем расторжение контрактов. А потом я чиркну сообщение твоему мужу. Надеюсь, у него хватит ума убраться из группы без лишнего шума.

— А ему-то зачем?

— По-твоему, он захочет оставаться с людьми, когда среди них нет тебя любимой?

Она хотела развить мысль, но тут в прихожей несколько раз щёлкнули замки, и в модуль вошли представительные мужчины в шляпах и смокингах. Мужчин было двое.

— Юлиана и Пелагея, верно? — вместо приветствия, уточнили они, когда обитательницы модуля высунулись посмотреть на визитёров.

— Это мы, — хором доложили те.

— Думаю, вам уже ничего объяснять не надо, — важно произнёс один из мужчин. — Пройдёмте к столу, подпишете документы — и можете собирать вещи.

Той же ночью, дождавшись, пока журналисты с фанатками не разбредутся, переодетые Юлиана и Пелагея выбрались из общежития. Правда, без вещей. Одежду они предварительно покидали в шкаф в комнате девятьсот двадцать. А шкаф, разумеется, был отворён при помощи ключа из бездны и вёл в лесной дом.

Пелагея не стала переступать порог дома. Переправив одежду и кое-какие личные принадлежности, она попросила Графа Ужастика ничего с ними не делать, разве что передвинуть для удобства куда-нибудь в угол.

К морю они шли налегке.

Ветер гнал в тёмном небе облака, обнажая луну и звёзды. И Пелагея с Юлианой чувствовали себя облаками, которые гонит жизнь.

— У нас две яхты, — сказала Юлиана. — Они ни в одну дверь не пролезут, даже в волшебную. Поэтому я и позвала тебя помочь. Давай, ты поведёшь старую. А я новую.

Они остановились на причале напротив двух яхт. На той, что была без парусов, дремал жёлтый осьминог. Кекс и Пирог спали под пальмами, на клумбе с подогревом, и бдительно шевелили ушами. При появлении хозяйки они встряхнулись и, сопя носами, засеменили к ней. Пробудилась Джемма.

— Надо же, как вы поздно! — подивилась она. — Не спится?

— Мы всё, — сообщила ей Юлиана, стягивая с себя маскировочный парик и балахон. — Нас уволили.

— Тем лучше для вас, — миролюбиво изрёк спрут и выдвинул трап. — Проходите на палубу. Устраивайтесь поудобнее. Сделаю вам какао.

Джемма проползла в каюту, удерживая щупальцами деревянный поднос с чашками. От них исходил божественный аромат, убивающий любую грусть.

Пелагея отпила какао, и у неё в голове прояснилось. Юлиана, окружённая своими верноподданными псами, выдула целую чашку и попросила добавки.

— Чувствую облегчение, что всё закончилось, — сказала она. — Мне надоела эта беличья гонка в колесе. Менеджером быть сложно.

— Мне тоже стало легче, — призналась Пелагея. — Только вот одно дело уладить надо. Мы ведь дождёмся Ли Тэ Ри?

— Конечно, — закинув ногу на ногу, заверила Юлиана. — Если он возжелает остаться с мемберами, я его собственноручно побью. Как миленький, домой запросится. Так что здесь без вариантов. Забираем эльфа — и сматываем удочки.

— Хорошо, — сказала Пелагея и умиротворённо прикрыла глаза над своей дымящейся чашкой.

* * *

Фанаты успокоились, когда прошла весть, что Пелагея покинула группу. Она летала над общежитием в обличье горлицы и видела, что толпы журналистов схлынули и никто больше не обивает порог общежития.

Улеглись волнения в интернете. Недоброжелатели перестали изливать агрессию на сайте агентства и строчить анонимные комментарии на персональном аккаунте Пелагеи. Юлиана забрала у неё мобильник, вывела его из режима блокировки — и он едва не лопнул от тонны хейтерских сообщений, датированных вчерашним днём. С утра ни одного свежего не поступало.

— Что ж, отсутствие новостей — лучшая новость, — довольно заявила Юлиана, откинувшись на спинку ортопедического кресла с телефоном в руке. — Пелагея, тебе больше не шлют проклятий. Как же замечательно!

Через два дня на родину после гастрольного тура вернулась группа «Суп», ещё не подозревая, что её сократили всего до трёх букв (нимерийцы ведь так любят сокращать!). Всё это время яхты качались на волнах у причала.

Директор Хаджиман прознал о местонахождении своей упавшей звезды и лично притопал на побережье, чтобы извиниться. Он, дивясь, прошёл мимо пальм и бассейна в каюту навороченной яхты, сухо поздоровался с Юлианой, после чего час с лишним заламывал руки, твердя, что Пелагея стала жертвой слухов и как ему жаль.

— Нашему осеннему принцу, — уверял он, — расправа со стороны фанаток не грозит. Нет-нет, что вы! Они его обожают. Душу за него отдадут! Я удивлён, что они решили, будто у вас отношения.

— Ваш голос всё ещё чудесен и неповторим, — убивался директор, утирая скупую слезу. — Будь моя воля, я бы непременно дал вам второй и третий шанс. Сколько угодно шансов!