нравится?
— Чертовски нравится, — заявляю я с энтузиазмом. — Надеюсь, я привёл себя в порядок так же хорошо, как и ты.
— Ты выглядишь потрясающе. — Она отступает назад, чтобы осмотреть меня во весь рост. Я развожу руки в стороны. На мне чёрные брюки и серебристо-серая рубашка на пуговицах, но без галстука. Чёртов галстук — мой предел. — Ты выглядишь великолепно.
Я тянусь к ней и обнимаю за талию, готовый сцеловать с неё всю эту тёмно-розовую помаду…
— Вы двое чертовски отвратительны, — кричит Конрад из гостиной, отчего мы оба смеёмся, тем самым ослабляя внезапное напряжение. Я нервничаю из-за того, что иду на эту дурацкую вечеринку, хотя и не знаю, почему. Кажется, Александрия тоже нервничает.
— Готова? — тихо спрашиваю я.
Она кивает, я беру её за руку и веду из дома к машине. Холодный воздух впивается в мою обнажённую кожу, заставляя дрожать, и я толкаю её хорошенькую попку по тротуару, практически запихивая Александрию на пассажирское сиденье, прежде чем обхожу машину и забираюсь на водительское.
— Холодно, — говорит она, когда я завожу машину, затем наклоняюсь, чтобы включить обогрев.
— Включи обогрев сидений, — напоминаю я ей, и она делает это, затем протягивает руку и включает также и моё.
Эта девушка всегда заботится обо мне. Присматривает за мной. Кто знал о такой выгоде в отношениях? Наверное, мне стоило догадаться. Для большинства это естественное предположение. Но отношения, которые я наблюдал в детстве, были больше похожи на отношения двух людей, живущих бок о бок, а не друг с другом. Мои родители просто выполняли все формальности. Никогда не видел между ними ни капли привязанности. Вообще никогда.
Но каждая мелочь, которую Александрия делает для меня, будь то принести для меня стакан воды или укрыть одеялом, когда я жалуюсь, что мне холодно, — это потому, что ей не всё равно.
Она заботится обо мне.
Мои родители заботятся, потому что они должны — это их обязанность. Моя семья и друзья едва терпят меня. Я это хорошо знал, поэтому намеренно сводил их с ума, практически бросал им вызов оставаться рядом, несмотря на то, что я заноза в заднице.
Но не Александрия. Она заботится обо мне, потому что хочет этого, потому что по какой-то безумной причине я ей нравлюсь. Хочет проводить со мной время, заботиться обо мне, целовать меня, обнимать и позволять мне прикасаться к ней, когда мне этого захочется. Она показала мне настоящую дружбу и настоящую близость, то, чего как я думал, не может существовать, особенно когда вы в паре.
С моим ангелом у меня есть и то, и другое. Я счастливый человек.
Так почему же мне всегда кажется, что я на грани того, чтобы сказать или сделать что-то не то и разрушить то, что у нас есть?
Качая головой, я говорю себе сосредоточиться на здесь и сейчас. Она у меня в машине, она моя пара на этой дурацкой праздничной вечеринке, и мы собираемся хорошо провести время, чёрт возьми.
Александрия рассказывает о своём рабочем дне, пока я везу нас в отель, где проходит вечеринка. Она хотела взять выходной, но её босс попросила прийти на несколько часов утром, так как со всей этой праздничной суетой в магазине было дел невпроворот. Будучи милой девушкой, Алекс вышла на работу.
Я не очень внимательно слушаю, что она говорит. Скорее, я просто наслаждаюсь мелодичным звуком её голоса. Временами он тихий, но поднимается выше, когда она возбуждена, немного ниже, когда она раздражена. Она рассказывает о раздражающих покупателях, милых старушках и множестве случайных покупателей, заглянувших в их магазинчик в поисках идеального рождественского подарка.
— Ты не слишком устала? — интересуюсь, как только она заканчивает рассказывать свою историю. — Мы можем уйти пораньше, если хочешь. — Я не против, особенно, учитывая, во что она одета. Я хочу поскорее вернуть её домой и уложить в свою постель. Или, может, сначала прижму её к стене и проведу руками по её ногам, под юбкой, узнаю точно, что на ней надето под…
— Нет, со мной всё будет в порядке. — Я бросаю взгляд в её сторону и вижу, что она улыбается мне. — Я нервничаю, но мне не терпится пойти.
— Шеп и Гейб будут там. — Слава Богу.
— Знаю. Джейд написала мне раньше, спрашивая, в чём я пойду.
— Ты сказала ей, что это что-то неприличное? — поднимаю я брови.
Александрия смеётся.
— На мне нет ничего неприличного. Юбка немного коротковата, но не так уж криминально.
— Криминально. Но я фанат коротких юбок. — Протягиваю руку и кладу ладонь на её обнажённое бедро. Её кожа холодна, и она вздрагивает от моего первого прикосновения. — Детка, ты словно ледышка. — Я провожу рукой вверх и вниз по её ноге, обхватывая пальцами внутреннюю поверхность бедра. — Тебе нужно согреться.
— На улице холодно. — Она кладёт свою руку на мою, останавливая продвижение. — Ты пытаешься выяснить, есть ли на мне трусики?
От этого вопроса мой член оживляется.
— А они есть? — Я надеюсь на это, потому что её платье чертовски короткое. Ей не нужно демонстрировать свои прелести никакому другому парню на вечеринке. Я единственный, кому позволено видеть их.
С другой стороны, может быть, и хорошо, что на ней ничего нет, потому что, чёрт возьми, это сведёт меня с ума, застрявшего на вечеринке на следующие пару часов. Ведущего светские беседы, всё время зная, что моя девочка ходит по комнате без трусиков.
Дерьмо. Я на самом деле покрываюсь испариной, размышляя о возможностях. Протянув руку, выключаю обогрев сидений, затем полностью выключаю обогрев.
— Келли советовала не надевать.
Чёртова Келли. Я хочу и задушить, и поблагодарить её за это предложение.
— Ты последовала ее совету?
— Нет, — тихо признаётся она. — Ты видел, какое короткое это платье? Это просто смешно.
Я усмехаюсь и неохотно убираю руку с её бедра.
— Говорит девушка, которая утверждала, что её юбка не так уж сильно и коротка.
— Ладно, она очень короткая. Но прикрывает всё, что надо. По крайней мере, я не свечу своими сиськами. Не то, чтобы у меня было чем блеснуть.
— Они идеальны. — Она идеальна. Я бросаю на неё ещё один взгляд и вижу, что она смотрит на свою грудь, разглаживает перед платья, ёрзает на кресле. В постоянном движении, как будто она серьёзно взволнована. — Перестань дёргаться. Ты всем понравишься.
Может, даже слишком. Они будут коситься на неё и говорить что-то неуместное, что выведет меня из себя. Я готов выслушать много дерьмовых разговоров. За эти годы я внёс хорошую лепту. Ничего так не нравилось, как причинять своему
