Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
дня рождения.
– Это неважно, – говорю, но осекаюсь: – Точнее, важно не это. Я не хотела вообще никому говорить, но не могу больше…
Мы идем по мосту, ладонь Тома на моем плече, я прижимаюсь к нему. Думаю, что могу доверить ему все что угодно, и это в том числе.
– В общем, я… когда я остановила ее, почувствовала свою силу, власть над ней, и мне… захотелось зайти дальше. Мне хотелось ее ударить. Я понимаю, как ужасно это звучит, но это то, что я чувствовала.
Мы идем, Том задумчиво смотрит перед собой. Мои слова его не напугали и не озадачили, и на душе становится легче.
– Но ведь ты не сделала этого, – говорит он.
– Мне кажется, я бы могла.
– Сомневаюсь в этом.
Я уже вижу Бруклин буквально перед собой.
– Хотеть кого-то избить – нормально, – говорит Том.
– Но не собственную же мать, – отвечаю.
– Думаю, здесь дело не в матери.
– А в чем?
Мы сходим с моста, и Том сворачивает на набережную и обзорную площадку, с которой лучше всего видны небоскребы Нью-Йорка.
– В тебе очень много агрессии, – говорит он. – Обычно ты ее подавляешь или направляешь на себя. А тут она высвободилась по-другому, и ты думала, что если кого-то ударить – станет легче.
Я смотрю под ноги. Не знаю, что чувствую, ведь он говорит очевидные вещи, но сама я их не понимаю.
– На самом деле от этого напряжения можно избавиться по-другому.
Я кусаю губы, думая, как же много Том знает того, чего не знаю я.
– В этом что-то есть, – соглашаюсь, – и что с этим делать? Пойти на бокс? Начать бить грушу?
– Нет, от этого будет только хуже, – хмурится он, – сам не знаю. Иногда так хочется кому-нибудь вмазать.
Я смеюсь. Том улыбается. Мы подходим к ограждению, я облокачиваюсь на него. Вид потрясающий: пролив и противоположный берег, на котором возвышаются блестящие небоскребы.
– Вечером тут, наверное, очень красиво, – вздыхаю я.
Уже полностью рассвело и подсветку отключили, но мне все равно очень нравится. Том пристраивается ко мне, обнимая за талию.
– Я бы хотела тут жить, – смотрю на него, – мне кажется, этот город особенный.
– Обычный, – отвечает он, щурясь от света, который отражается от стекол зданий. – Я много таких видел. Они все похожи. Я хочу жить дома, люблю Окленд.
Я с досадой поджимаю губы. Я только представила, как начинаю новую жизнь, и мы с Томом уезжаем в Нью-Йорк, заводим собаку и гуляем с ней каждое утро по тропам Центрального парка. Но это глупо, знаю. В Окленде у него звукозаписывающая студия, группа, семья.
– Ладно, так уж и быть, ради тебя я готова жить в Окленде, – шутливо говорю.
Том смеется. Тянется к моему лицу, убирает за уши волосы, которые раздувает ветер.
– Постоишь тут, я отойду ненадолго?
– Ссать захотелось? – иронизирую я.
– Если бы я хотел ссать, я бы так и сказал, – посмеиваясь, говорит он и отходит.
Я снова смотрю на Манхэттен. В утреннем свете небоскребы тусклые и размытые, и в груди поднимается тревога и тоска.
Горло сдавливает отвращением, как будто я стою в болоте, полном гадкого, вонючего дерьма, и не могу выбраться. Я мотаю головой, пытаясь избавиться от этого наваждения. Хочется удариться об ограждение лбом, только бы не чувствовать этого.
С ухода Тома не прошло и минуты, а меня уже с головой захлестнула паника. Я опять думаю о наркотиках. Лучше бы я никогда не пробовала их, чтобы теперь так не мучиться.
Возможно, Том все-таки был прав. Возможно, мне и правда стоит пройти реабилитацию. Я могу сорваться и понимаю это. Окей, сейчас мы в Нью-Йорке, и здесь мне не достать наркотики, но что будет, когда я окажусь в Окленде? Иногда терпеть настолько невыносимо, что не принять дозу невозможно.
– Эй, – окликает меня Том.
Я разворачиваюсь и не могу сдержать улыбки. В руке у него два рожка с мороженым.
– Если ты не съешь его, я буду кричать, – говорит он и отдает мне один.
– Боже… – шепчу я, – Том, ты такой…
Он заглядывает мне в лицо.
– Какой?
– Слушай, я знаю, прозвучит тупо, но я тебя недостойна.
– Это всего лишь мороженое, малышка, – усмехается он.
Я отворачиваюсь к ограждению и опираюсь на него. Том делает так же.
– Нет, правда… – говорю, – я не заслуживаю такого отношения. Я ужасно себя веду, совсем не ценю то, что ты делаешь. Могу представить, как хреново тебе влюбиться в такую суку, как я, да это же просто проклятие.
– Белинда, – вздыхает Том, – самое время заткнуть рот.
– Нет, я это все говорю не для того, чтобы ты убеждал меня в обратном, – продолжаю. – Я чувствую вину из-за того, что в ответ ничего не могу тебе дать. И просто хочу, чтобы ты знал: я это понимаю.
Том подступает ко мне и притягивает к груди. Я отвожу руку с мороженым, чтобы не запачкать его, смотрю в глаза снизу вверх.
– Хватит говорить херню, – прерывает он, прижимая меня сильнее.
Обняв Тома, я чувствую щекотливое спокойствие. Вот что мне по-настоящему нужно, вот чего я на самом деле хочу. Склонившись ко мне, он касается моих губ своими. Поцелуй сладкий и теплый, со всей нежностью, на которую мы только способны. Оторвавшись от Тома, я вдруг чувствую острое желание напакостить. Прокручиваю рожок с мороженым в руке и мажу им Тому по носу, а потом быстро слизываю.
– Ой, – говорю и начинаю смеяться.
Том морщится, но улыбается.
– Вот видишь, я ужасная, – сквозь смех подтверждаю я, стирая остаток мороженого рукой.
– И как тебя не любить?.. – шепчет Том, снова затягивая меня в поцелуй.
Мы целуемся так, будто ничего плохого между нами не было, будто я – не я, а он – не он. Будто мы никогда не ссорились и никогда не посылали друг друга. Будто он не говорил, что бросит меня, если я не брошу наркотики. Будто я не доводила его до отчаяния своим безрассудством. Все плохое вмиг уходит, и в этот момент я отчетливо понимаю, насколько сильно мы с ним влюблены.
36
Схватив Тома за руку, я протискиваюсь сквозь толпу вслед за ним. Он выдергивает ладонь и разворачивается, крича:
– Не трогай меня, тут куча людей!
Я окидываю взглядом бар. Да, тут и правда много народу, и перед тем как пойти сюда, Том говорил, что мы должны соблюдать дистанцию. Да, я все это понимаю и помню слова отца, но… я всего лишь не хотела потерять его среди людей. Не ответив, я иду к барной
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
