всего лишь полдня, и все равно это была удача.
Здесь была давка. Те, кому не хватило стульев, разместились на ступенях, охранники, в порядке исключения, никого не сгоняли с мест.
Переводчица Маша и лейтенант Зайцев, как ни просили, остались без пропусков.
Волгин пообещал им рассказать о происходившем во всех подробностях.
Лорд Лоренс тщательно протер очки, прежде чем взять в руки увесистую кипу бумаг – результат работы суда.
— 8 августа 1945 года правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, правительство Союза Советских Социалистических Республик, правительство Соединенных Штатов Америки и временное правительство Французской Республики вступили в соглашение, в соответствии с которым учрежден трибунал для суда над военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом. В соответствии со статьей пятой правительства следующих государств, входящих в Объединенные Нации, заявили о своем присоединении к соглашению: Греции, Дании, Югославии, Голландии, Чехословакии, Польши, Бельгии, Эфиопии, Австралии, Гондураса, Норвегии, Панамы, Люксембурга, Гаити, Новой Зеландии, Индии, Венесуэлы, Уругвая и Парагвая… Трибунал был облечен властью судить и наказать лиц, которые совершили преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности…
Публика внимательно слушала. Волгин видел вокруг лица, к которым за дни и месяцы судебных слушаний успел уже привыкнуть.
Невдалеке сидела Нэнси. С момента встречи в солдатском баре она старалась не пересекаться с Волгиным и отворачивалась, когда видела его в коридоре. Она стала уделять больше времени своему вечному спутнику Тэду, и тот был очень доволен такой переменой. Вот и сейчас он восседал рядом с Нэнси и услужливо вращал регулятор громкости ее наушников. Нэнси благосклонно кивала.
Среди публики Волгин также увидел герра Швентке. Представитель городской администрации был частым гостем на процессе и уж, конечно, не мог пропустить такого события, как оглашение приговора. В последние дни Швентке выглядел устало, под глазами пролегли круги. Он медленно проводил рукой по шее и затылку, отирая пот носовым платком. Казалось, он не слишком прислушивается к официальным речам председателя трибунала. Как и все, герр Швентке ожидал главной части – кого из подсудимых ждет какая судьба.
Первая сенсация случилась, когда было объявлено, что Фриче, фон Папен и Шахт оправданы.
Дениц, названный Гитлером в последние дни войны своим преемником вместо утратившего доверие Геринга, был осужден на десять лет.
Фон Нейрат получил пятнадцать.
К двадцати годам тюремного заключения были приговорены фон Ширах и Шпеер, а Гесс, Функ и Редер получили пожизненное.
У дверей зала 600 неспешно прохаживался комендант тюрьмы Эндрюс. Он знал, что вскоре на территорию вверенного ему учреждения прибудет необычный груз. Это будут обыкновенные доски. Эндрюс уже велел сгружать доски не во дворе, а прямо в помещении спортивного зала.
Спортивный зал находился в отдельном одноэтажном здании между основными корпусами, в нем были оборудованы ворота и баскетбольные щиты с корзинами. Эндрюс отдал распоряжение, чтобы в ближайшие дни солдаты охраны устроили баскетбольный турнир. Игра их развлечет и отвлечет.
Для баскетбольных баталий было выделено как раз то самое время, когда из привозимых досок начнут сооружать эшафот. Пусть солдаты играют в баскетбол и кричат как можно громче и как можно громче стучат мячом. Этот стук, справедливо рассудил Эндрюс, сольется со стуком молотков. В конце концов, чем меньше обитателей тюрьмы окажется в курсе, что именно готовится в спортивном зале, тем лучше. Узнают в свое время.
В кулуарах давно шептались, что тех, кого суд приговорит к высшей мере, ждет не расстрел, – это выглядело бы слишком почетно по отношению к убийцам миллионов. Повешение – вот позорная кара для военных преступников. Позорная, и при этом заслуженная.
Правда, при совершении наказания все-таки было решено использовать так называемый «метод длинной петли» – как считалось, не такой мучительный, как обычное повешение, когда из-под преступника просто выбивают табурет и он начинает корчиться в судорогах, пока не задохнется. «Метод длинной петли» предполагал использование специального люка, который распахивается под жертвой; при этом тело проваливается внутрь эшафота, как в преисподнюю, – смерть наступает почти мгновенно.
«Кто же будет приговорен судом к смертной казни и будут ли такие? – шептались между собой журналисты. – А может, остальных преступников определят на пожизненное?..»
Этот вопрос висел в воздухе. Стремительное охлаждение отношений между бывшими союзниками давало подсудимым и всем, кто их поддерживал, надежду, что вердикт может быть куда мягче, чем подразумевалось изначально.
Но ожидания преступников не оправдались. Петля ждала одиннадцать подсудимых – Геринга, Риббентропа, Кальтенбруннера, Кейтеля, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера, Заукеля, Йодля и Зейсс-Инкварта. К высшей мере наказания был также приговорен Борман, которого судили заочно, ибо следы ближайшего сподвижника Гитлера затерялись в Берлине в начале мая 1945-го. Поговаривали, что он сбежал в Латинскую Америку, однако подтверждения этому не нашлось.
Исполнителя приговора Нюрнбергского трибунала уже подобрали из числа добровольцев. У тридцатипятилетнего сержанта Вудса была физиономия добродушного мясника и крепкие руки, которыми он вязал прочные петли. Вудс утверждал, что на родине, в Соединенных Штатах, он казнил несколько десятков человек. Да и на фронте он повесил не одного беднягу, приговоренного к смертной казни военно-полевым судом.
* * *
…В этот хмурый ветреный день Волгин бесцельно слонялся по городу. Ноги сами вынесли его к площади, где бурлил черный рынок. Ничего не изменилось с того момента, как Волгин очутился здесь в первый раз: те же суетящиеся обыватели, те же громкие выкрики торговцев и покупателей, та же россыпь старья на прилавках.
Возле стены с сотнями записок о пропавших знакомых и близких, как обычно, толпился народ. Объявление о поиске Кольки, которое несколько раз обновлял Волгин, выцвело, строки с крупно выведенными буквами поплыли от дождей. На привычном месте он нашел листки бумаги, придавленные камнем, и карандаши.
Вдруг он замер. Краем глаза он увидел стройную девичью фигуру. Девушка в задумчивости застыла перед пожилым торговцем, который демонстрировал тускло поблескивающую золотом супницу; торговец нахваливал товар, девушка качала головой, и в этом жесте читались неуверенность и трогательность. Волгин видел девушку со спины, однако же не мог не узнать ее. Он бы узнал ее из тысячи!
Тело словно прошил электрический разряд – с головы до ног. Он сделал шаг навстречу, девушка обернулась. Она была так похожа на ту, которую он хотел увидеть, и все-таки это была не Лена.
Они пересеклись взглядом, девушка приветливо улыбнулась. Волгин опустил глаза.
Он написал два объявления: одно – о поиске брата, второе… «Ищу девушку. Стройная, рост метр семьдесят, глаза серые, зовут Лена…» Он хотел также прибавить и про Эльзи, но как бы он смог описать ребенка, которого никогда
