с дочерью Анной, которой увлёкся император Павел Петрович.
Позднее улица, проходившая через дачу Лопухина, стала также называться Лопухинской (ныне улица Академика Павлова).
Далее дача принадлежала председателю Государственного Совета Виктору Павловичу Кочубею, затем главе Санкт-Петербургской лесной биржи Василию Федуловичу Громову. Именно для Громова архитектор Георгий Иванович Винтергальтер построил здесь двухэтажный загородный дачный дом. Архитектор и художник Алексей Максимович Горностаев возвёл несколько оранжерей. Здесь были устроены фонтаны, беседки, гроты, висячие мостики над прудами и протоками. Особенно интересен был «кавказский» мостик. Из трёх мостов ныне сохранилось два.
У пруда была выложена каменная терраса с лестницей.
Когда Лопухинским садом владел купец и меценат Василий Федулович Громов, это место называли «райским уголком». Страстный садовод Василий Громов, бывший одним из учредителей Российского общества садоводов, поручил перепланировку Лопухинского сада Евгению Одинцову. Одинцов, в 1860 году заступивший на пост главного садовника Санкт-Петербурга, был автором сквера на Исаакиевской площади.
Вид на Ботанический сад (Аптекарская набережная, Аптекарский проспект)
Здесь были устроены живописные гроты, висячие мостики над протоками, а на берегу пруда выстроили павильон для музыкантов. В Лопухинском саду играл оркестр Кавалергардского полка, итальянец Кавальярди показывал «опыты увеселительной физики и египетской магии», пели басы из московского хора цыган, выступали и артисты Мариинского театра. На даче Громова жили неимущие студенты консерватории, а всем посетителям его сада, по распоряжению радушного хозяина, подавались бесплатные ватрушки, бутерброды и предлагался «букет для дамы».
В 1849 году ближе к проспекту была построена вилла «Монплезир». На берегу пруда появился павильон для музыкантов.
После смерти Громова участок менял своих владельцев, но оставался в прежних границах.
Сад известен тем, что очень часто становился местом встреч, которые ну никак с точки зрения здравой логики не могли произойти. А вот здесь – случаются. Это удивительное свойство объясняют разными причинами. Начиная с того, что в Александровскую эпоху обитатели особняков чрезмерно увлекались спиритизмом и с тех пор по острову бродит несметное количество неприкаянных душ. И заканчивая тем, что всё натворили таинственные машины учёных мужей, которые любили поэкспериментировать в стенах Электротехнического института имени императора Александра III или в Институте экспериментальной медицины. Но ни одна из версий не является убедительной. И странные встречи, невзирая на поиски материалистических причин, продолжают происходить. Не исключено, что тут не обходится без «графского проказника».
В Ботаническом саду (оранжерея)
К Лопухинскому саду примыкает территория Института экспериментальной медицины. Это научное учреждение было основано в 1890 году как русский ответ парижскому Институту Пастера и немецкому Институту Коха. Здесь боролись с бешенством, чумой, холерой и прочими бичами человечества. Микро-биология в те времена была абсолютно авангардной и очень модной наукой. Сохранилось главное здание института, построенное в 1892 году. В прелестном маленьком здании библиотеки, украшенном майоликовым порталом с изображением вещих птиц – Сирина и Алконоста, хранится погребальная урна с прахом врача В. Турчиновича-Вышниковича, погибшего при экспериментах с бациллой чумы в «Чумном форте» Кронштадта.
Налево от главного здания – скульптура знаменитой собаки Ивана Петровича Павлова. Нобелевский лауреат, убивший в ходе экспериментов сотни «друзей человека», инициировал установку памятника, отмечающего заслуги лабораторных собак перед человечеством. На высоком пьедестале – бронзовый доберман-пинчер, по периметру – головы овчарки, гончей, сеттера, борзой, бульдога, ищейки, шпица и дворняги, из открытых пастей которых льются водяные струи. Под ними четыре барельефа, посвященные открытиям, на которые Ивана Петровича натолкнули подопытные собаки.
Кроме того, в институте можно увидеть фонтан работы Николая Евгеньевича Лансере (в гранитную чашу вода изливается из четырёх змей), фонтан-поилку для собак и знаменитую «Башню молчания», где Павлов исследовал высшую нервную деятельность человека, что требует сосредоточенности и покоя.
Петровский остров
Третий по величине среди островов Петроградской стороны (после Петроградского и Аптекарского), Петровский остров начал заселяться петербуржцами значительно позже, чем его «соседи».
Историческая справка
Своё имя Петровский остров получил в честь основателя Северной столицы. А до того, как у Петра I возникла идея заложить в дельте Невы город, этот остров назывался Столбовым.
Река Ждановка в начале XVIII века называлась Болотным протоком. Позже в документах именовалась Никольской речкой (по приделу соседней церкви Успения), Петровкой (от Петровского острова). В последней трети XVIII века землю на Петровском острове по берегу реки (от её начала до современного Мало-Петровского моста) купили «учёные мастера» братья Иван и Николай Ждановы, построившие на этом участке «химико-аптекарский завод». По их фамилии с 1778 году река стала называться Ждановкой.
При Петре I на острове находилось лишь несколько временных построек и небольших домиков, в которых жили придворные шуты. Шуты обитали здесь до конца 1740 года. В ноябре 1740 года вместо Бирона регентом при младенце Иоанне Антоновиче стала его мать – Анна Леопольдовна. Она вступила в права регентства с титулом «благоверная государыня великая княгиня Анна, правительница всея России».
Шуты при царском дворе (народная лубочная картинка)
В первый же день своего правления Анна Леопольдовна и уволила всех придворных шутов, «наградив их приличными подарками». С того времени официальное звание «придворный шут» при дворе русских императоров было упразднено. А дома на острове опустели.
На этом острове пытались выращивать оленей, за которыми присматривала группа ненцев, селившихся в маленьких юртах. Олени использовались на различных придворных мероприятиях.
На острове у Петра I был небольшой деревянный дворец, однако царь посещал его достаточно редко. А вот Екатерина II любила бывать на Петровском острове, останавливаясь в бывшем дворце Петра I, который по её распоряжению был отстроен заново. Она также приказала выкопать перед дворцом искусственные «рыбные пруды», в которые запустили её любимую рыбу – стерлядь.
Но в 1912 году Петровский дворец сгорел, однако большинство хранившихся в нем старинных вещей удалось спасти из огня. «Санкт-Петербургские ведомости» писали: «Клокочущее разъярённое огненное море не пожалело святыни; от домика Петра остались одни обугленные бревна и почерневшие груды развалившихся печей. Полки пожарных, несмотря на энергичную работу, не смогли отстоять исторического домика».
Из петровского дворца городовым удалось вынести почти все, кроме кровати шута Балакирева. Вместе с дворцом сгорел целый квартал – в огне погибли лесная биржа, казармы пограничной стражи и ещё 46 жилых домов.
Только ближе к середине XIX века на Петровском острове начали появляться жилые дома, но их было не слишком много.
С конца XIX века Петровский приобрёл известность благодаря открытию здесь удивительного заведения. Актриса Александринского театра
