тобой это обсуждали, — ответил я, стараясь сохранить выдержку и не послать Лёву нахрен с его претензиями.
Особенно сейчас, когда на атаку моста Жрецы отправили уже штук двадцать чёрных ядер.
В тумане снова завизжали убитые тени, и не одна, а сразу несколько: Саблин и Исидора отбивались вдвоём. И, похоже, очень даже эффективно.
Лёва напряжённо наблюдал за мостом в тумане и нервно закусывал губу.
— Можно, я пойду? Ну пожалуйста, — не выдержал он в итоге. — Помогу им отбиться…
— А мне ты помочь не хочешь? — сощурился я. — Вообще-то, мы с тобой вдвоём остались, и нам предстоит тяжёлый бой. А Исидора и Платон в тандеме и без нас справляются.
— Да-да… конечно. Ты пл-лав… только они не в тандеме, а по отдельности… ну как бы… каждый сам по себе… никакого тандема у них нет… — От волнения он сжал кулаки, но больше ничего не стал добавлять.
Сражение с тенями длилось ещё около пары минут. Дрожь моста всё уменьшалась, пока не прекратилась вовсе. Наступила тишина.
Каждую секунду я ждал знака с той стороны ущелья, от напряжения даже глаза заныли. И вот долгожданный знак был подан. Огнём загорелись два клинка.
— Да-а-а! — вскинул руки Лёва. — Дошли! Дошли!
Я толкнул его в плечо.
— Вперёд! Гляди в оба! И не хватайся за перила справа, они на волоске держатся!
Мы рванули на мост. Я — впереди; Лёва — за мной.
Каждый из нас понимал, что будет несладко: как и Целители, Жрецы готовились атаковать командира максимально серьёзно.
И это подтвердилось почти сразу.
Стоило нам преодолеть первые звенья моста, как начался ад. Со всех сторон обрушились теневые шары — казалось, их уже не десятки, а сотни. Туман был уже не белым, а чёрным — всё захватили тени, и каждый шаг давался с тяжёлым боем.
Я рубил беспрестанно, а мой клинок всё чаще менял Сферу: то покрывался льдом, то раскалялся докрасна, источая пар.
Лёва изо всех сил отбивался рядом и постоянно прикрывал мне спину. Перерубленные тени визжали и лопались, осыпая нас с ног до головы чёрным пеплом. Вдвоём мы неплохо справлялись, но если бы не прикрытие туманом, то вряд ли бы мы прошли даже пару метров.
В кромешном мельтешении теней мы добрались до середины моста почти без потерь. Один раз Лёва закашлялся и чуть нас не выдал. Пришлось зажать ему рот. Бедолага чуть не задохнулся, но вытерпел.
Зато через несколько метров Лёва спас меня от встречи с тенью. Он уничтожил её прямо у меня над головой: подпрыгнул на брёвнах, зацепившись одной рукой за перила, и рубанул клинком в сантиметре от моей макушки.
Меня осыпало пеплом, как снегом.
Опять раздался треск, а после — скрип канатов, будто мост решил напомнить, что не совсем цел после сумасшедшей атаки Егора-Глыбы.
Мы начали прорываться ещё напористей и уже подходили к третьей части моста, но тут случилось то, чего не ожидал никто.
Жрецы использовали оружие, которое скрывали до сих пор.
Видимо, приберегли для командира.
С неба прямо в туман опустился клубок живых цепей. Они вспыхнули зелёным светом и обрели змеиные головы, а затем метнулись в разные стороны, кидаясь на всё подряд: перила, брёвна, воздух. Из их зубастых пастей брызнул яд.
Вашу ж мать!
Я будто натолкнулся на дежавю, ведь такое уже видел, когда только появился в деревне Ютака. Тогда меня атаковал учитель Ма точно такими же цепями. Только те были красными, а эти — зелёные.
Увидев их, Лёва замер в ужасе.
И тут же получил первый удар в плечо. Змеиная голова вцепилась в него, а цепь приподнялась в воздухе, собираясь окутать шею своей жертвы.
Я рубанул по цепи, рассекая её надвое. Хвост упал на брёвна, глухо брякнув у моих ног, змеиная голова испарилась, а вот рана от её укуса на плече Лёвы осталась, хотя на нём была броня.
Яд подействовал почти сразу.
Лёва схватился за плечо и в панике зашептал:
— Немеет… моя л-лука… она немеет…
Я слушал его вполуха, потому что рубил цепи вокруг, почти не переставая, а они всё лезли и лезли, метались в воздухе, бросались и прокусывали канаты, цеплялись зубами за брёвна, будто пытаясь их расшатать. Всё тряслось, трещало и ходило ходуном. Перед лицом мелькали змеиные клыки и пасти, звенели цепи. Мост дрожал, готовый рухнуть.
После очередного удара по цепям я схватил Лёву за онемевшую руку и потащил за собой. Он отбивался левой рукой, как мог, и даже умудрялся рубить цепи, только их становилось всё больше и больше.
Когда оставалось пройти буквально несколько метров, Лёва внезапно завопил:
— Внизу лава! Там вулка-а-а-а-ан!
Грёбанные глюки…
Ничего не оставалось, как швырнуть Лёву вперёд, используя максимум силы, а в следующую секунду канаты по всему мосту начали лопаться.
Несчастная конструкция затрещала, брёвна зашуршали друг о друга. Я вцепился в ближайший канат как раз в тот момент, когда мост рухнул, и меня потащило вместе с половиной конструкции прямо в отвесный каменный склон.
Следом устремились чёртовы цепи.
Одна из змеиных голов вонзила зубы мне в бок, а вторая — в руку, которой я держался за канат. Едкий яд потёк по коже, смешался с кровью, половину тела начал охватывать паралич, но не сильный.
Частично меня спасла броня, но я до последнего надеялся, что мой психодух не вмешается и не начнёт отражать чужую атаку.
— Даже не вздумай… — прошептал я, будто обращаясь к нему. — Сам справлюсь.
И он притих внутри, повинуясь приказу.
Нападения цепей тем временем продолжались, они не давали мне даже малейшей возможности вскарабкаться наверх и спастись. Я отбивался одной рукой, а второй продолжал цепляться за канат.
И тут мост опять задрожал, после чего я услышал:
— Тянем! Ещё! Тянем! — Это был голос Лёвы. — Тянем! Л-лаз-два! Тянем!
Вся обрушенная конструкция начала медленно подниматься вверх. Вместе со мной.
А с края обрыва всё доносилось:
— Л-лаз-два! Тянем! Тянем, л-лебята!
Я продолжал отбиваться, махая мечом и цепляясь за канат, а меня продолжали тащить наверх вместе с мостом, всё выше и выше.
Голос Лёвы приближался.
— Тянем! Тянем!
Туман почти исчез, и, держась на отвесном склоне, я был теперь как на ладони, а ведь осталось совсем немного до края обрыва и окончания первого маршрута.
Всего метров пять… четыре…
— Тянем! Тянем! Л-лаз-два! Быстл-лей!
Три…
— Тянем!
Два…
— Тянем!
Один…
В
