твой сын? — спросил Джек, рассматривая запыхавшегося бруяра. — Точь-в-точь как ты, когда мы впервые встретились.
— Ага, Сигард Браун. Нынешний глава бруярского округа. — ответил ему старик.
— Отец, я ведь говорил вам предупреждать меня, когда вы уходите на прогулку! Вы уже очень стары, чтобы…!
Он не успел договорить. Шквал ударов деревянной трости Алоиса обрушился на его голову.
— В каком это месте я старый, идиот?! Мне всего лишь 110! Лучше бы занялся делами нашего округа, а не искал меня!
— Ты что, из дома сбежал? — посмеялся вампир.
— Какое там, наставник Чжи! Я живу на окраине, потому что мне порядком надоела бруярская суета, а этот горе-сын продолжает докучать мне своими переживаниями за мое здоровье! Вот, видишь, Сиг?! Я бодр и полон сил! На здоровье не жалуюсь! Старик Ахлф позавидовал бы мне!
Он тут же осекся, вспомнив, что около него был сын названного им вулстрата. Он повернулся к Вольфгангу с виноватым выражением лица, однако тот лишь улыбался, как дурачок.
— Ха-ха, да, отец бы вам позавидовал. Последние семь лет его жизни были для него очень сложными.
— Хм…даже не семь, последние 11 лет своей жизни предыдущий глава фон Гирш был сам не свой. — Алоис почесал подбородок. — То ли дело в смерти фрау мадам, то ли в чем еще, но он изменился до неузнаваемости. Стал каким-то…одержимым идеей, что кто-то обязательно покарает его за какие-то грехи. Вот и довел сам себя до помешательства. Хотя, наверное, вы не помните об этом, молодой герр. Вам тогда где-то семь лет было, да и жили вы в отдалении от него.
— Ну почему же! Я прекрасно помню, каким был отец до и после! — с улыбкой сказал Вольфганг. — Что тогда, что потом — всегда одинаково хмурый и строгий! Но разве одержимость не у нас в крови?!
— … и правда, вы ведь все так же помешаны на ногтях, молодой герр. — с улыбкой вздохнул старик, с облегчением поняв, что никак не задел чувства вулстрата, да и тот не изменился. — В любом случае, Сиг, это очень важные гости, о которых нас предупреждал Его Величество. Проводи их в город, и не забудь отдать наставнику Чжи ту вещь, которую нам прислали.
— Отец, ты не пойдешь? — с грустью спросил его сын, но Алоис лишь нахмурился.
— Делать мне там нечего, дай старику побродить по окрестностям в тишине!
Он недовольно выдохнул, явно думая, чем же он на старость лет заслужил такого чрезвычайно опекающего сына.
Затем он снова посмотрел на Джека, и тот усмехнулся.
— Алоис, надеюсь, мы еще встретимся. Ты обещал мне, что дождешься того дня, когда Леон станет свободным*.
Старик мягко улыбнулся.
— Да, я сдержу свое обещание, наставник. Надеюсь, вы снова приедете сюда, но еще более живым и радующимся жизни.
С этими словами он свистнул, и стая бруяров побежала обратно к каменному лесу, а сам он, кивнув всем собравшимся, удалился за ними, продолжая свою рутинную прогулку вокруг места, что когда-то было в его руках.
***
Сигард оказался очень добродушным и спокойным бруяром. В перерывах между тем, чтобы беспокоиться о состоянии здоровья своего отца, он тратил время на свой народ — он лично ходил по улицам, общался с жителями, а также контролировал рыночные цены и атмосферу на городских мероприятиях.
Одним словом, он был старательным парнем.
Он разместил гостей в своем поместье, и каждый получил по отдельной комнате, что несказанно радовало Хиро и Вольфганга, которые уже порядком устали от ночных бдений их черноволосого соседа.
Как и говорил Вольфганг, праздник вечной клятвы, который именовался у бруяров праздником Золотой цепи, был на самом пике — вокруг все веселились, выпивали в тавернах, да и вообще чудесно проводили время.
Путники даже были рады, что события, произошедшие в Вульфендорфе, никак не затронули другие города.
Ночь опустилась довольно быстро. В сумерках светящихся белых кристаллов, что украшали верхний свод купола подобно звездам, Хундэхайм казался городом, заснувшим в булыжнике. Было очень тихо, лишь гвардейцы, сторожащие покой на улицах, отточено выстукивали шаг по мощеным дорогам.
Джеку же не спалось. Он сидел на крыше поместья Браунов, молча всматриваясь в белые кристаллы на куполе. Кажется, он уже привык залазить на крыши всех домов, где останавливался.
Внезапно он почувствовал поток ветра за спиной и обернулся. Каким же было его удивление, когда он увидел заспанную Рин, обернувшуюся в одеяло.
— Почему ты не спишь?
Он усмехнулся, услышав ее неестественно глубокий голос, и встал на ноги лицом к ней.
— Я вас разбудил, принцесса? Я вроде старался быть тихим.
Она ничего не ответила и указала пальцем на шею, в место, где была метка. Он не понял, и тогда она ответила.
— Моя метка жжется. Кажется, ты хочешь моей крови.
Его лицо исказилось в испуге.
— Значит, метка и такое может?
— Значит, это правда. — вздохнула она, подходя ближе. — Что случилось, раз ты захотел моей крови?
— Нет, ничего. — он покрутил головой. — Скоро пройдет. Просто вампирская жажда.
— Если тебе нужна моя кровь, я могу дать ее тебе. — сказала она с каким-то…беспокойством в голосе. Он сразу начал смеяться.
— Принцесса, вы хоть себя слышите? Опять предлагаете мне свою кровь?
— Что случилось? — раздался ее вопрос словно гром среди ясного неба. Вампир сразу осекся. — Хоть ты и смеешься, но в голосе ни намëка на веселье.
— … - он промолчал и отвернулся. — Просто мне приснилось прошлое. Вот и нахлынули воспоминания, а с ними меланхолия.
— Видимо, у тебя тоже немало душевных терзаний.
Повисла тишина. Джек снова уселся на край крыши. Жрица же продолжила стоять за его спиной, а затем задала вопрос.
— Джек, ты ведь вспомнил то, что произошло с тобой перед тем, как ты очутился в том амбаре?
Он дернул плечами, и она расценила это как положительный ответ.
— Как ты поняла?
— В какой-то момент ты просто начал вести себя по-другому. — она подошла к нему ближе. — Я не буду спрашивать, что именно произошло. Но если тебе нужно…я могу ненадолго вернуться к обязанностям Верховной Жрицы.
Она намекнула ему, что готова его выслушать и помочь обрести покой. Он как-то странно посмеялся, а затем посмотрел куда-то вдаль.
— Принцесса, вы ведь тоже потеряли немало близких за последние годы? Был ли из них кто-то, кто умер по вашей вине? Возможно, кто-то спас вас ценой своей жизни?
— …конечно, были. — ответила она. — Амира 18 поколения умерла по моей вине. Один из послушников пика умер по моей вине. Многие воины умирали, пожертвовав собой ради меня, во время Северной Облавы.
— Как вы преодолели эту
